Любимые стихотворения

[Alex_Ustas]

Сергей Есенин


Дорогая, сядем рядом,
Поглядим в глаза друг другу.
Я хочу под кротким взглядом
Слушать чувственную вьюгу.

Это золото осеннее,
Эта прядь волос белесых -
Все явилось, как спасенье
Беспокойного повесы...


* * *

Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Потому, что я с севера, что ли,
Я готов рассказать тебе поле,
Про волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ.

Потому, что я с севера, что ли,
Что луна там огромней в сто раз,
Как бы ни был красив Шираз,
Он не лучше рязанских раздолий.
Потому, что я с севера, что ли.

Я готов рассказать тебе поле,
Эти волосы взял я у ржи,
Если хочешь, на палец вяжи -
Я нисколько не чувствую боли.
Я готов рассказать тебе поле.

Про волнистую рожь при луне
По кудрям ты моим догадайся.
Дорогая, шути, улыбайся,
Не буди только память во мне
Про волнистую рожь при луне.

Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Там, на севере, девушка тоже,
На тебя она страшно похожа,
Может, думает обо мне...
Шаганэ ты моя, Шаганэ.

[Aenya]

Когда мы вдвоем
Я не помню, не помню, не помню о том, на каком
Мы находимся свете.
Всяк на своем. Но я не боюсь измениться в лице,
Измениться в твоем бесконечно прекрасном лице.
Мы редко поем
Мы редко поем, но когда мы поем, поднимается ветер.
И дразнит крылом. Я уже на крыльце.

Хоть смерть меня смерь
Да хоть держись меня жизнь
Я позвал сюда Гром - вышли смута, апрель и гроза
Ты только поверь
Если нам тяжело - не могло быть иначе,

Тогда почему кто-то плачет?

Оставь воду цветам.
Возьми мои глаза.

Поверь - ты поймешь
Как мне трудно раздеться
Когда тебя нет, когда некуда, некуда, некуда деться
Поверь - и поймешь
То, что я никогда
Никогда уже не смогу наглядеться туда
Где мы, где мы могли бы согреться,
Когда будет осень,
И осень гвоздями вколотит нас в дрожь.

Пойми - ты простишь
Если ветреной ночью я снова сорвусь с ума
Побегу по бумаге я
Этот путь длиною в строку, да строка коротка
Строка коротка.
Ты же любишь сама
Когда губы огнем лижет магия
Когда губы огнем лижет магия языка.

Прости - и возьмешь
И возьмешь на ладонь мой огонь
И все то, в чем я странно замешан
Замешано густо. Раз так, я как раз и люблю.
Ох, вольно кобелю!..
Да рубил бы я сук,
Я рубил бы всех сук, на которых повешен,
Но чем больше срублю, тем сильней затяну петлю.

Я проклят собой.
Осиновым клином живое, живое, живое восстало в груди
Все в царапинах да в бубенцах.
Имеющий душу да дышит. Гори - не губи.
Сожженной губой
Я шепчу, что, мол, я сгоряча, да в сердцах, я в сердцах
А в сердцах - да я весь, я в сердцах.
И каждое бьется об лед, но поет, так любое бери и люби.

Не держись, моя жизнь,
Смертью после измеришь.
И я пропаду ни за грош,
Потому что и мне ближе к телу сума.
Так проще знать честь.
И мне пора,
Мне пора уходить следом песни, которой ты веришь.
Увидимся утром, тогда ты поймешь все сама.

[delfineja]

Я гибель накликала милым,
И гибли один за другим.
О, горе мне! Эти могилы
Предсказаны словом моим.
Как вороны кружатся, чуя
Горячую свежую кровь,
Так дикие песни, ликуя,
Моя насылала любовь.
С тобою мне сладко и знойно,
Ты близок, как сердце в груди.
Дай руки мне, слушай спокойно.
Тебя заклинаю: уйди.
И пусть не узнаю я, где ты.
О Муза, его не зови,
Да будет живым, невоспетым
Моей не узнавший любви.

Анна Ахматова

[Aenya]

Ты проходишь на Запад Солнца,
Ты увидишь вечерний свет,
Ты проходишь на Запад Солнца
И метель заметает след.

Мимо окон моих - бесстрастный -
Ты пройдешь в снеговой тиши,
Божий праведник мой прекрасный
Свете тихий моей души.

Я на душу твою - не зарюсь!
Нерушима твоя стезя.
В руку, бледную от лобзаний,
Не вобью своего гвоздя.

И по имени не окликну,
И руками не потянусь
Восковому святому лику
Только издали поклонюсь.

И, под медленным снегом стоя,
Опущусь на колени в снег,
И во имя твое святое
Поцелую вечерний снег.

Там ,где поступью величавой
Ты прошел в гробовой тиши,
Свете тихий - святыя славы -
Вседержитель моей души…

[delfineja]

Ночью

Стоит на небе месяц, чуть живой,
Средь облаков струящихся и мелких,
И у дворца угрюмый часовой
Глядит, сердясь, на башенные стрелки.

Идет домой неверная жена,
Ее лицо задумчиво и строго,
А верную в тугих объятьях сна
Сжигает негасимая тревога.

Что мне до них? Семь дней тому назад,
Вздохнувши, я прости сказала миру,
Но душно там, и я пробралась в сад
Взглянуть на звезды и потрогать лиру.

Анна Ахматова

[Футон]

То ли музыка устала протекать в моей крови,
То ли сердце перестало жить в иллюзиях любви...
Я ищу душевной муки, я пишу слова и звуки,
Только песню не обманешь имитацией любви.

От меня уходят те, чьих я не оправдал надежд,
Только сердцу не подходит повелительный падеж.
Я не знаю, что такое, я пишу вам с поля боя,
Я так счастлив и спокоен от несбывшихся надежд...

Посмотри, какое сердце у размеренной реки!
Посмотри, как в этом сердце тают злые ледники!
Между адом, между раем мы с тобою умираем,
Только мы с тобой не знаем, что от собственной руки...

То ли музыка устала протекать в моей крови,
То ли сердце перестало жить в иллюзиях любви...
Я ищу душевной муки, я пишу слова и звуки,
Только песню не обманешь имитацией любви.

[Aenya]

русые волосы в дерзкий хвост,
джинсы в-обтяг и бегом по лестнице.
в голове зудит лишь один вопрос:
когда наконец зима перебесится?

кто-то пишет, кто-нибудь просто пьёт
за мои глаза и за руки чуткие...
а я не смотрю назад – я иду вперёд,
меняя названия, лица, маршрутки...

города меня принимают по-разному:
Питер - холодно, а столица – сжалилась…
не искать, не жалеть… не петь, как заказано.
хотите душу? – берите, пожалуйста!

только распознать возможно не каждому,
что во мне – от души, а что – так, наиграно...
нередко жизнь – утоление жажды,
голода, страха… как в клетке с тиграми…

что ж, легкомысленность, значит, долой? -
вывод правильный… чёрным по наболевшему - белому…
улыбаюсь… всегда… хочу остаться собой…

девочка, как же ты повзрослела…

[delfineja]

Небывалая осень построила купол высокий,
Был приказ облакам этот купол собой не темнить.
И дивилися люди: проходят сентябрьские сроки,
А куда провалились студеные, влажные дни?..

Изумрудною стала вода замутненных каналов,
И крапива запахла, как розы, но только сильней,
Было душно от зорь, нестерпимых, бесовских и алых,
Их запомнили все мы до конца наших дней.

Было солнце таким, как вошедший в столицу мятежник,
И весенняя осень так жадно ласкалась к нему,
Что казалось - сейчас забелеет прозрачный подснежник...
Вот когда подошел ты, спокойный, к крыльцу моему.

Анна Ахматова

[Rina]

Что в имени тебе моем?
Оно умрет, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальный,
Как звук ночной в лесу глухом.

Оно на памятном листке
Оставит мертвый след, подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке.

Что в нем? Забытое давно
В волненьях новых и мятежных,
Твоей душе не даст оно
Воспоминаний чистых, нежных.

Но в день печали, в тишине,
Произнеси его тоскуя;
Скажи: есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я...

[Mary]

Пісня Володимира Івасюка на вірші Ігоря Лазаревського...

Коли я думаю про тебе
З’явись мені. Для тебе квітнуть весни.
Ну хоч приснись мені, хай марно плаче тихий дощ,
Бо засвітились райдуг перевесла.
Хай марно плаче тихий дощ…

За літа минулі залітає спогад,
За літа майбутні залітає мрія.
Коли я думаю про тебе,
Всі барви знов дарує небо,
Коли я думаю про тебе…

З’явись мені із довгого мовчання.
Ну хоч прийди у сні —
Хай сонце сіло вдалині,
Але омиє завтрашнє світання…
Хай сонце сіло вдалині…

[delfineja]

В тиши перевала, где скалы ветрам не помеха, помеха,
Hа кручах таких, на какие никто не проник, никто не проник,
Жило-поживало веселое горное горное эхо.
Оно отзывалось на крик, человеческий крик.

Когда одиночество комом подкатит под горло, под горло,
И сдавленный стон еле слышно в обрыв упадет, в обрыв упадет,
Крик этот о помощи эхо подхватит, подхватит проворно,
Усилит и бережно - в руки своих - донесет.

Должно быть нелюди, напившись дурмана и зелья, и зелья,
Чтоб не был услышан никем громкий топот и храп,
Пришли умертвить, обеззвучить живое, живое ущелье,
И эхо связали, и в рот ему всунули кляп.

Всю ночь продолжалась кровавая злая потеха, потеха,
И эхо топтали, но звука никто не слыхал, никто не слыхал...
К утру расстреляли притихшее горное, горное эхо,
И брызнули слезы, как камни, из раненых скал...

И брызнули камни, как слезы, из раненых скал...

Владимир Высоцкий

[delfineja]

На братских могилах

Hа братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают.
К ним кто-то приносит букеты цветов
И вечный огонь зажигает.

Здесь раньше вставала земля на дыбы,
А нынче гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы -
Все судьбы в единую слиты.

А в вечном огне видишь вспыхнувший танк,
Горящие русские хаты,
Горящий смоленск и горящий рейхстаг,
Горящее сердце солдата.

У братских могил нет заплаканных вдов -
Сюда ходят люди покрепче.
Hа братских могилах не ставят крестов,
Hо разве от этого легче?..

Владимир Высоцкий

[MAX]

ГОВОРИТЕ, Я МОЛЧУ

Малиновки пели, и синие ели
кружились, летели в глазах.
Но вот уже метели, а Вы не сумели,
да что там, не смели сказать.

Говорите, говорите, я молчу...
О полотнах и о моде,
о вещах и о погоде,
и вообще, о чем угодно -
Вы же знаете, я слушать Вас хочу.
Говорите, говорите, я молчу...

Поспешные встречи, неясные речи
и дым сигарет до утра.
Наверно несчастье - мое безучастие.
Ну что Вы, какая хандра?!

Говорите, говорите, я молчу...
Много доброго и злого
мне приносит Ваше слово.
Только кажется мне снова,
что я дорого за это заплачу.
Говорите, говорите, я молчу...

Все видят, я знаю, и я не скрываю,
ведь мы же у всех на виду.
А знаете - скука веселая штука,
когда вы попали в беду.

Говорите, говорите, я молчу...
Ах, молчание опасно?
Обвинение ужасно!
Вы обиделись напрасно.
Как предмет любимый в школе я учу.
Говорите, говорите, я молчу...

А. Дольский

[MAX]

УВАЖАЕМАЯ СОВЕСТЬ

Ах, ты, горюшко-беда, я сам не свой весь,
все хожу-брожу по рощам и лесам,
все ищу свою потерянную Совесть,
только, где ее искать, не знаю сам.

Уважаемая Совесть, где Вы прячетесь?
Потерять Вас, растрясти по свету рано мне.
Уважаемая Совесть, Вы дурачитесь.
Это что же за игра такая странная?

Посреди чужого счастья и удачи
в шумном городе, быть может, заплуталась,
как потерянный ребенок, громко плачет.
Вы не видели случайно..? Вот так жалость.

Уважаемая Совесть, были горести,
но измена эта ваша горше всех потерь.
Уважаемая Совесть, Вы бессовестны,
но прощать я научился этот грех теперь.

Может, где-нибудь сидит-грустит на камушке
и мечтает, чтоб скорее я нашел ее,
может, кто-нибудь прибрал ее к рукам уже?
Не завидую ему: она тяжелая.

Вы откликнитесь с полей или лесов вестью,
может, Вы меня покинули с отчаянья,
что за ложь платил я Вами, то есть Совестью,
Вы и сгинули, растаяли, отчалили.

Я нисколько бы об этом не кручинился,
стало легче мне без совести дышать,
но внутри так пусто-пусто, и причина вся
в том, что Совесть - это, кажется, Душа.

Уважаемая Совесть, все изменится,
стану с Вами я считаться, даже нянчиться.
Уважаемая Совесть, Вы изменница,
уважаемая Совесть, Вы обманщица.

Уважаемая Совесть, есть сомнение:
может, вы меня не бросили пока еще.
Если я в таком невиданном смятении,
значит Вы еще со мной и мы товарищи.

[delfineja]

Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому еще ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадешь?
Воротишься, купи себе на ужин

какого-нибудь сладкого вина,
смотри в окно и думай понемногу:
во всем твоя одна, твоя вина,
и хорошо. Спасибо. Слава Богу.

Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты никем не связан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на свете не обязан.

Как хорошо, что никогда во тьму
ничья рука тебя не провожала,
как хорошо на свете одному
идти пешком с шумящего вокзала.

Как хорошо, на родину спеша,
поймать себя в словах неоткровенных
и вдруг понять, как медленно душа
заботится о новых переменах.

Иосиф Бродский

[MAX]

ДУША И ТЕЛО

Из двух частей мы состоим,
неравных в весе и значеньи:
из тела, духа, а мучение
дано в противоборстве.
Несчастий наших в том причина,
что дух стремится ввысь, вперед,
телесное, наоборот,
нас тянет в страшную пучину.
Но расстается тело с духом,
когда земля нам станет пухом,
и дух взирает с высоты,
с насмешкой скорбной и блаженством,
на то, что звал он совершенством -
на человека суеты.
И духов дивный хоровод
летит, смеется и поет:

"Мы плывем по небосводу,
по земле ползете вы.
Обрели мы здесь свободу,
ну, а вы - увы-увы.

Ваши общества убоги:
с кем-то выпил - тот и друг.
Здесь же ангелы и Боги
так и шастают вокруг.

Вам бы пузо набить колбасой и лапшой,
нам бы в небе парить огромной душой.
У людей жизнь какая? - телесная!
А у духов какая? - Небесная!

[Alex_Ustas]

АВГУСТ

Ирина Богушевская

Где найти далёкий свет
Любви, которой больше нет?
Может, это он
Из облаков свой тянет луч
На вечерние поля,
На золотые тополя,
На аллеи, где потерян
Тайны той ключ.

Август. Может, всё же когда-нибудь
Он скажет: «Не печалься, не плачь, забудь».
Август. Словно дивного лета,
Нам любви той не вернуть.

С каких рассветных облаков,
С каких небесных островов
След каких туманов
Ты несёшь с собой, Любовь?
Два сердца в жертву изберешь,
Одним огнём их обожжёшь,
Вмиг чужих превратишь в одержимых ты,
Вольных двух — в рабов!

Зачем так чист любви исток,
Когда закон её жесток?
Опалит — и снова покинет нас
Солнце среди туч.
И где теперь найти мне свет
Любви, которой больше нет?
Может, это он
Из облаков
Свой тянет луч.

[Mary]

Ще одна чудова пісенька Володимира Івасюка...

"Мила моя"

Я піду в далекі гори
У вечірнюю годину
І попрошу вітра зворів,
Щоб не спав, не спав до днини.

Щоб летів на вільних крилах
У широкі полонини
І приніс до ранку квіти,
Що так люблять очі сині.

Приспів:
Мила моя, люба моя,
Квіте ясен цвіт,
Я несу в очах до тебе
Весь блакитний світ.

Я несу в устах цілунки,
Радісні пісні,
А в руках несу я ласку
Й квіти весняні.

Якщо ж вітер полетіти
В полонини не захоче,
Все одно знайду я квіти,
Що так люблять сині очі.

Перейду я бистрі ріки
І піднімусь аж за хмари,
І шляхи мені покажуть
Твоя врода, твої чари.

[delfineja]

И вечный бой.
Покой нам только снится.
И пусть ничто
не потревожит сны.
Седая ночь,
и дремлющие птицы
качаются от синей тишины.

И вечный бой.
Атаки на рассвете.
И пули,
разучившиеся петь,
кричали нам,
что есть еще Бессмертье...
... А мы хотели просто уцелеть.

Простите нас.
Мы до конца кипели,
и мир воспринимали,
как бруствер.
Сердца рвались,
метались и храпели,
как лошади,
попав под артобстрел.

...Скажите... там...
чтоб больше не будили.
Пускай ничто
не потревожит сны.
...Что из того,
что мы не победили,
что из того,
что не вернулись мы?..

Иосиф Бродский

[Aenya]

Федерико Гарсиа Лорка


Десять девушек едут Веной,
Плачет смерть на груди гуляки.
Есть там лес голубиных чучел
и заря в антикварном мраке.
Есть там залы, где сотни окон
и за ними деревьев купы...
О, возьми этот вальс,
этот вальс, закусивши губы.

Этот вальс, этот вальс,
полный смерти, мольбы и вина,
где шелками играет волна.

Я люблю, я люблю, я люблю,
я люблю тебя там, на луне,
и с увядшею книгой в окне,
и в укромном гнезде маргаритки,
и в том танце, что снится улитке...
Так порадуй теплом
этот вальс с перебитым крылом.

Есть три зеркала в венском зале,
где губам твоим вторят дали.
Смерть играет на клависине
и танцующих красит синим,
и на слезы наводит глянец.
Так возьми этот вальс,
на руках умирающий танец.

Я люблю, я люблю, моё чудо,
я люблю тебя вечно и всюду,
и на крыше, где детство мне снится,
и когда ты поднимешь ресницы,
а за ними, в серебряной стуже,-
старой Венгрии звезды пастушьи,
и ягнята, и лилии льда...
О, возьми этот вальс,
этот вальс я люблю навсегда.

Я с тобой танцевать буду в Вене,
в карнавальном наряде реки,
в домино из воды и тени.
Как темны мои тростники!
А потом прощальною данью
я оставлю эхо дыханья
в фотографиях и флюгерах.
поцелуи сложу под дверью -
и волнам твоей поступи вверю
ленты вальса, скрипку и прах.

[delfineja]

ВІДОЗВА ДО БАЛАКУЧОГО ГОСТЯ

Ображати тебе не хочу я,
прошу тільки, щоб ти зрозумів -
не розстрілюй часу робочого
кулеметною чергою слів!

Поки ми собі на здоров'я
тут говорим про сотні тем, -
гине час, спливаючи кров'ю
не написаних нами поем.

Ліна Костенко

[Aenya]

Мой Запад, сплетенный с твоим Востоком,
Спеленатый им, умирает, тает.
Молчи, говори ни о чем - о многом.
Слова улетят журавлиной стаей.
Слова улетят журавлиным клином.
Я здесь остаюсь. Становлюсь бумагой
Твоим оригами. Прогнусь, застыну...
Что хочешь - все будет. Скажи, ты рада?
Что хочешь - все будет... Но ведь не нужно
Тебе ничего. У тебя есть небо,
Цветущие вишни. И наша... дружба.
А шелковой ночи не нужно света.
А шелковой ночи не нужно блеска,
Лишь кисточкой тонкой - луну у края.
Не время отнюдь и отнюдь не место
Для чувства, которое все сметает,
Для чувства, которое старше мира.
Но в мире... подтаявший снег и слякоть.
Проходят зима и весна - пунктиром.
А я, как и прежде, учусь не плакать
А ты, как и прежде, умеешь это
Как жаль, что Мы вновь не смогли с восходом
Родиться. Но скоро наступит лето -
Чудесное время молчать о многом.

[Футон]

Трамвай бродил по городу,
тянул пути нарочно
замедленно и гордо,
чтобы приехать точно.

И кто-то, видно, стойкий
стоял, стоял в углу,
рисуя профиль тонкий
по тонкому стеклу.

(Не знаю, хороша ли
была она,
но люди
не дышали
у этого окна).

Непрочно все — до жалости:
стекло и снег,
скажите мне, пожалуйста,
что станет с ней?

Ценители найдутся ли
хранить ее черты?
Музеи,
репродукции,
альбомные листы?..

Спокойно-холодны глаза —
ну прямо гордость выставки!
И в них плывут,
плывут назад
подъезды,
окна,
вывески...

[Alex_Ustas]

Александр Вертинский

В бананово-лимонном Сингапуре, в бури,
Когда поет и плачет океан
И гонит в ослепительной лазури
Птиц дальний караван...

В бананово-лимонном Сингапуре, в бури,
Когда у Вас на сердце тишина,
Вы, брови темно-синие нахмурив,
Тоскуете одна.

И нежно вспоминая
Иное небо мая,
Слова мои, и ласки, и меня,
Вы плачете, Иветта,
Что наша песня спета,
А сердце не согрето
Без любви огня.

В опаловом и лунном Сингапуре, в бури,
Когда под ветром ломится банан,
Вы грезите всю ночь на желтой шкуре,
Под вопли обезьян.

В бананово-лимонном Сингапуре, в бури,
Запястьями и кольцами звеня,
Магнолия тропической лазури,
Вы любите меня.

И, сладко замирая от криков попугая,
Как дикая магнолия в цвету,
Вы плачете, Иветта,
Что песня недопета,
Что это
Лето
Где-то
Унеслось в мечту!

1931

[jolie]

Не будем пить из одного стакана
Ни воду мы, ни сладкое вино,
Не поцелуемся мы утром рано,
А ввечеру не поглядим в окно.
Ты дышишь солнцем, я дышу луною,
Но живы мы любовию одною.

Со мной всегда мой верный, нежный друг,
С тобой твоя веселая подруга.
Но мне понятен серых глаз испуг,
И ты виновник моего недуга.
Коротких мы не учащаем встреч.
Так наш покой нам суждено беречь.

Лишь голос твой поет в моих стихах,
В твоих стихах мое дыханье веет.
О, есть костер, которого не смеет
Коснуться не забвение, ни страх.
И если б знал ты, как сейчас мне любы
Твои сухие розовые губы!