Любимые стихотворения

[magnum]

Я это все писал
о вас,
бедных крысах.
Жалел - у меня нет груди:
я кормил бы вас доброй нененькой.
Теперь я немного высох,
я - блаженненький.
Но зато
кто
где бы
мыслям дал
такой нечеловечий простор!
Это я
попал пальцем в небо,
доказал:
он - вор!
Иногда мне кажется -
я петух голландский
или я
король псковский.
А иногда
мне больше всего нравится
моя собственная фамилия,
Владимир Маяковский.

[jolie]

Ты думаешь, будто я не cмогу жить без твоей любви?
Увидишь…
Думаешь, что я не смогу прожить ни дня?
Думаешь, у меня ничего не осталось С твоим уходом?
Увидишь
Как-нибудь, однажды…

Ты думаешь, будто я никогда не засмеюсь уже?
Увидишь…
Думаешь, что я потеряла веру в любовь,
Думаешь, после всего содеянного тобой, Я никогда не обрету себя?
Увидишь
Так или иначе, однажды…

Я одна,
Мне никто теперь не нужен, Я знаю что справлюсь,
Не сломлюсь. Я смогу одна,
Мне никто уже не нужен, Я смогу,
И никто мне не помешает.
Увидишь…

Ты думаешь, что ты силен - но ты слаб,
Ты убедишься в этом,
Сильные люди умеют и плакать и принимать поражения.
Правда на моей стороне - У тебя же - только ложь,
Ты это поймешь, так или иначе, однажды…

Увидишь…

[Angara]

Сильно! Прямо в точку...

[Hagen]

Увидишь…

You'll See
Written by Madonna and David Foster

You think that I can't live without your love
You'll see,
You think I can't go on another day.
You think I have nothing
Without you by my side,
You'll see
Somehow, some way

You think that I can never laugh again
You'll see,
You think that you destroyed my faith in love.
You think after all you've done
I'll never find my way back home,
You'll see
Somehow, someday

All by myself
I don't need anyone at all
I know I'll survive
I know I'll stay alive,
All on my own
I don't need anyone this time
It will be mine
No one can take it from me
You'll see

You think that you are strong, but you are weak
You'll see,
It takes more strength to cry, admit defeat.
I have truth on my side,
You only have deceit
You'll see, somehow, someday

All by myself
I don't need anyone at all
I know I'll survive
I know I'll stay alive,
I'll stand on my own
I won't need anyone this time
It will be mine
No one can take it from me
You'll see

You'll see, you'll see
You'll see, mmmm, mmmm ;-)

[delfineja]

Т. В. Чурилину

Не сегодня-завтра растает снег.
Ты лежишь один под огромной шубой.
Пожалеть тебя, у тебя навек
Пересохли губы.

Тяжело ступаешь и трудно пьешь,
И торопится от тебя прохожий.
Не в таких ли пальцах садовый нож
Зажимал Рогожин?

А глаза, глаза на лице твоем —
Два обугленных прошлолетних круга!
Видно, отроком в невеселый дом
Завела подруга.

Далеко — в ночи — по асфальту — трость,
Двери настежь — в ночь — под ударом ветра...
Заходи — гряди!— нежеланный гость
В мой покой пресветлый.

Марина Цветаева

[Chupakabra]

Со мною вот что происходит:
ко мне мой старый друг не ходит,
а ходят в мелкой суете
разнообразные не те.

И он не с теми ходит где-то
и тоже понимает это,
и наш раздор необъясним,
и оба мучимся мы с ним.

Со мною вот что происходит:
совсем не та ко мне приходит,
мне руки на плечи кладёт
и у другой меня крадёт.

А той - скажите, бога ради,
кому на плечи руки класть?
Та, у которой я украден,
в отместку тоже станет красть.

Не сразу этим же ответит,
а будет жить с собой в борьбе
и неосознанно наметит
кого-то дальнего себе.

О, сколько нервных и недужных,
ненужных связей, дружб ненужных!
Куда от этого я денусь?!
О, кто-нибудь, приди, нарушь
чужих людей соединённость
и разобщённость близких душ!

[Lёxus™]

ЗЛО

В то время как плевки взбесившейся картечи
Скрежещут и свистят в пространстве голубом
И падают полки близ Короля, чьи речи
Полны презренья к тем, кто гибнет под огнем;

В то время как дано в дымящиеся груды
Безумью превратить сто тысяч тел людских,
— О мертвецы в траве, в день летний, среди чуда
Природы благостной, что сотворила их!.. —

Бог то смеется в окружении узорных
Покровов алтарей, где золото блестит,
То под баюканье осанны сладко спит

И просыпается, когда в одеждах черных
Приходят матери в смятенье и тоске
Вручить ему медяк, завязанный в платке

Артюр Рембо
(Artur Rembo)
1870

[Alex_Ustas]

Булат Окуджава

* * *

Часовые любви на Смоленской стоят.
Часовые любви у Никитских не спят.
Часовые любви
по Петровке идут неизменно...
Часовым полагается смена.

О великая вечная армия,
где не властны слова и рубли,
где все - рядовые: ведь маршалов нет у любви!
Пусть поход никогда ваш не кончится.
О, когда б только эти войска!..
Сквозь зимы и вьюги к Москве подступает
весна.

Часовые любви на Волхонке стоят.
Часовые любви на Неглинной не спят.
Часовые любви
по Арбату идут неизменно...
Часовым полагается смена.

[delfineja]

Ведь где-то есть простая жизнь и свет,
Прозрачный, теплый и веселый...
Там с девушкой через забор сосед
Под вечер говорит, и слышат только пчелы
Нежнейшую из всех бесед.

А мы живем торжественно и трудно
И чтим обряды наших горьких встреч,
Когда с налету ветер безрассудный
Чуть начатую обрывает речь.

Но ни на что не променяем пышный
Гранитный город славы и беды,
Широких рек сияющие льды,
Бессолнечные, мрачные сады
И голос Музы еле слышный.

Анна Ахматова

[Angara]

Ю. Шевчук

На небе вороны, под небом монахи,
И я между ними в расшитой рубахе,
Лежу на просторе, легка и пригожа,
И солнце взрослее, и ветер моложе.

Меня отпевали в громадине храма,
Была я невеста, прекрасная дама.
Душа моя рядом стояла и пела,
Но люди, не веря, смотрели на тело.

Судьба и молитва менялись местами,
Молчал мой любимый и крестное знамя,
Лицо его светом едва освещало,
Простила его. Я ему все прощала.

Весна задрожав от печального звона,
Смахнула три капли на лики иконы,
Что мирно покоилась между руками.
Её целовало веселое пламя.

Свеча догорела, упало кадило.
Земля застонав, превращалась в могилу.
Я бросилась в небо за легкой синицей.
Теперь я на воле, я Белая Птица.

Взлетев на прощанье, кружась над родными,
Смеялась я, горя их не понимая.
Мы встретимся вскоре, но будем иными.
Есть вечная воля, зовет меня стая.

[delfineja]

Вот уж вечер. Роса
Блестит на крапиве.
Я стою у дороги,
Прислонившись к иве.

От луны свет большой
Прямо на нашу крышу.
Где-то песнь соловья
Вдалеке я слышу.

Хорошо и тепло,
Как зимой у печки.
И березы стоят,
Как большие свечки.

И вдали за рекой,
Видно, за опушкой,
Сонный сторож стучит
Мертвой колотушкой.

Сергей Есенин

[LSK]

Снега выпадают
Ю.Мориц


Снега выпадают и денно и нощно,
Стремятся на землю, дома огибая.
По городу бродят и денно и нощно
Я, черная птица, и ты, голубая.
Над Ригой шумят, шелестят снегопады,
Утопли дороги, недвижны трамваи.
Сидят на перилах чугунной ограды
Я, черная птица, и ты, голубая.


Согласно прогнозу последних известий,
Неделю нам жить, во снегах утопая.
А в городе вести: скитаются вместе
Та, черная птица, и та, голубая.
Две птицы скитаются в зарослях белых,
Высокие горла в снегу выгибая.
Две птицы молчащих. Наверное, беглых!
Я - черная птица, а ты - голубая.
Качаются лампочки сторожевые,
Качаются дворники, снег выгребая.
Молчащие, беглые, полуживые,
Я - черная птица, и ты - голубая,
Снега выпадают и денно и нощно,
Стремятся на землю, дома огибая.
По городу бродят и денно и нощно
Я, черная птица, и ты, голубая.
Снега, снегопады, великие снеги!
По самые горла в снегу утопая,
Бежали и бродят - ах, в кои-то веки -
Та, черная птица, и та, голубая.

[delfineja]

Птичья песня

Борису Пастернаку

Какую тебе мне лесть сплесть
кривее, чем клюв у клеста?
И как похвалить тебя, если
дождем ты листы исхлестал?

Мы вместе плясали на хатах
безудержный танец щегла...
И всех человеческих каторг
нам вместе дорога легла.

И мне моя жизнь не по нраву:
в сороку, в синицу, в дрозда,-
но впутаться в птичью ораву
и - навеки вон из гнезда!

Ты выщелкал щекоты счастья,
ты иволгой вымелькал степь,
меняя пернатое платье
на грубую муку в холсте.

А я из-за гор, из-за сосен,
пригнувшись,- прицелился в ночь,
и - слышишь ли?- эхо доносит
на нас свой повторный донос.

Ударь же звончей из-за лесу,
изведавши все западни,
чтоб снова рассвет тот белесый
окрасился в красные дни!

Николай Асеев

[Marichka]

Como Estais Amigos

[Janick Gers and Blaze Bayley]

Como esta amigo
For the death of those we don't know
Shall we kneel and say a prayer
They will never know we care
Shall we keep the fires burning
Shall we keep the flames alight
Should we try to remember
What is wrong and what is right

No more tears, no more tears
If we live for a hundred years
Amigos no more tears

If we do forget them and
The sacrifice they made
Will the wickedness and sadness
Come to visit us again
Shall we dance a dance in sunlight
Shall we drink a wine of peace
Shall our tears be of joy
Shall we keep at bay the beast

No more tears, no more tears
If we live for a hundred years
Amigos no more tears

Inside the scream is silent
Inside it must remain
No victory and no vanquishment
Only horror, only pain

No more tears, no more tears
If we live for a hundred years
Amigos no more tears

[Alex_Ustas]

На поле танки грохотали, солдаты шли в последний бой,
А молодого командира несли с пробитой головой.

По танку вдарила болванка - прощай, родимый экипаж!
Четыре трупа возле танка дополнят утренний пейзаж.

Машина пламенем объята, вот-вот рванет боекомплект.
А жить так хочется, ребята, и вылезать уж мочи нет.

Нас извлекут из-под обломков, поднимут на руки каркас,
И залпы башенных орудий в последний путь проводят нас.

И полетят тут телеграммы родных и близких известить,
Что сын ваш больше не вернется и не приедет погостить.

В углу заплачет мать-старушка, смахнет слезу старик-отец,
И молодая не узнает, какой у парня был конец.

И будет карточка пылится на полке пожелтевших книг:
В военной форме при погонах, и ей он больше не жених.

[Толстый]

Мой любимый стих:

АВИАТОР

Летун отпущен на свободу.
Качнув две лопасти свои,
Как чудище морское в воду,
Скользнул в воздушные струи.

Его винты поют, как струны...
Смотри: недрогнувший пилот
К слепому солнцу над трибуной
Стремит свой винтовой полет...

Уж в вышине недостижимой
Сияет двигателя медь...
Там, еле слышный и незримый,
Пропеллер продолжает петь...

Потом - напрасно ищет око:
На небе не найдешь следа:
В бинокле, вскинутом высоко,
Лишь воздух - ясный как вода...

А здесь, в колеблющемся зное,
В курящейся над лугом мгле,
Ангары, люди, всё земное -
Как бы придавленно к земле...

Но снова в золотом тумане
Как будто - неземной аккорд...
Он близок, миг рукоплесканий
И жалкий мировой рекорд!

Всё ниже спуск винтообразный,
Всё круче лопастей извив,
И вдруг... Нелепый, безобразный
В однообразьи перерыв...

И зверь, с умолкшими винтами
Повис пугающим углом...
Ищи отцветшими глазами
Опоры в воздухе... пустом!

Уж поздно: на траве равнины
Крыла измятая дуга...
В сплетеньи проволок машины
Рука - мертвее рычага...

Зачем ты в небе был, отважный,
В свой первый и последний раз?
Чтоб львице светской и продажной
Поднять к тебе фиалки глаз?

Или восторг самозабвенья
Губительный изведал ты,
Безумно возалкал паденья
И сам остановил винты?

Иль отравил твой мозг несчастный
Грядущих войн ужасный вид:
Ночной летун, во мгле ненастной
Земле несущий динамит?

1910 - январь 1912, Александр Блок

[delfineja]

Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду.
между выцветших линий
на асфальт упаду.

И душа, неустанно
поспешая во тьму,
промелькнет над мостами
в петроградском дыму,
и апрельская морось,
над затылком снежок,
и услышу я голос:
- До свиданья, дружок.

И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой.
- словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед.

Иосиф Бродский

[Alex_Ustas]

Юрий Устинов

Про трех дураков


Набрел на домик я в лесу,
Глухом, запретном, отдаленном.
Висела кружка на гвозде,
И тихий дым летел в закат,
И три потертых рюкзака
Виднелись в полумраке,
И не было собаки.

И вспомнил я, вдруг вспомнил я,
Что говорили мне друзья.
Нет, не друзья, а кто-то.
В лесу, запретном и глухом,
Однажды был построен дом
Для всяких идиотов.

Один из этих дураков
Мог угадать, кто ты таков,
Твои услышать мысли.
Его хозяин, домуправ,
Который был по-своему прав,
Сюда его и выселил.

Другой какой-то был кретин:
Он взглядом двигать мог графин
И дождик вызвать взглядом.
Его боялись все. И вот
Он здесь живет который год,
Не двинет, что не надо.

А третий просто был лопух
И обо всем старался вслух,
И где, и как попало.
Зато, как прибыл он сюда,
Спокойно стало в городах,
Вслух ничего не стало.

Набрел на домик я в лесу,
Была там соль, была там суть
Не в горе, не в бессильи.
Три идиота пили чай
И не просили: "Отвечай",
А спрашивать просили.

[Angara]

ЧЕГЕТСКИЙ ВАЛЬС

Ну чего ж ты грустишь,
Если б не было лыж,
Ты наверно не так загрустил ...
Ни к чему разговор,
Что не можешь без гор,
И что свет тебе белый не мил.
Нас другим не понять,
Но у нас не отнять
Совершенно единственный край,
Где в хаосе мирском,
Как святыня – Терскол
Наш заснеженный, солнечный рай!

Синее небо!
И белые-белые горы!
Желтое солнце
Как будто свалилось с печи.
Тянутся к небу
Видавшие виды опоры
И каждое кресло
Тебе: «Поднимайся!» - кричит.

Трос уходит наверх, и отныне вовек,
Ты не сможешь без этого жить.
Снежных трасс крутизна, кто ее не узнал,
Так о чем с ним тогда говорить?
Лыжи брошены вниз, ветра встречного свист,
И исчез окружающий мир...
Ничего больше нет, только камни да снег,
Да кантами порезанный фирн.

Синее небо!
И белые-белые горы!
Желтое солнце
Как будто свалилось с печи.
Тянутся к небу
Видавшие виды опоры
И каждое кресло
Тебе: «Не разбейся!» - кричит.

Что себя потерять, чтоб себя не терять,
Время крутит свой спринтерский бег.
Так давай же пока, мы подымем стакан,
За Чегет, за весну, и за снег.
А потом, как всегда, неизвестно куда,
Нас с тобой поезда повезут.
Много в жизни помех, пожалейте ж вы тех,
Кто сегодня остался внизу...

Синее небо!
И белые-белые горы!
Желтого солнца
Прощальные льются лучи.
Все это счастье
Увидишь ты очень не скоро
И каждое кресло
Тебе: «Возвращайся!» - кричит.

[jolie]

...Есть женщины в русских селеньях
С спокойною важностью лиц,
С красивою силой в движеньях,
С походкой, со взглядом цариц,—

Их разве слепой не заметит,
А зрячий о них говорит:
«Пройдет — словно солнце осветит!
Посмотрит — рублем подарит!»

Идут они той же дорогой,
Какой весь народ наш идет,
Но грязь обстановки убогой
К ним словно не липнет. Цветет

Красавица, миру на диво,
Румяна, стройна, высока,
Во всякой одежде красива,
Ко всякой работе ловка.

И голод и холод выносит,
Всегда терпелива, ровна...
Я видывал, как она косит:
Что взмах — то готова копна!

Платок у ней на ухо сбился,
Того гляди косы падут.
Какой-то парнек изловчился
И кверху подбросил их, шут!

Тяжелые русые косы
Упали на смуглую грудь,
Покрыли ей ноженьки босы,
Мешают крестьянке взглянуть.

Она отвела их руками,
На парня сердито глядит.
Лицо величаво, как в раме,
Смущеньем и гневом горит...

По будням не любит безделья.
Зато вам ее не узнать,
Как сгонит улыбка веселья
С лица трудовую печать.

Такого сердечного смеха,
И песни, и пляски такой
За деньги не купишь. «Утеха!»
Твердят мужики меж собой.

В игре ее конный не словит,
В беде — не сробеет,— спасет;
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдет!

Красивые, ровные зубы,
Что крупные перлы, у ней,
Но строго румяные губы
Хранят их красу от людей —

Она улыбается редко...
Ей некогда лясы точить,
У ней не решится соседка
Ухвата, горшка попросить;

Не жалок ей нищий убогий —
Вольно ж без работы гулять!
Лежит на ней дельности строгой
И внутренней силы печать.

В ней ясно и крепко сознанье,
Что все их спасенье в труде,
И труд ей несет воздаянье:
Семейство не бьется в нужде,

Всегда у них теплая хата,
Хлеб выпечен, вкусен квасок,
Здоровы и сыты ребята,
На праздник есть лишний кусок.

Идет эта баба к обедне
Пред всею семьей впереди:
Сидит, как на стуле, двухлетний
Ребенок у ней на груди,

Рядком шестилетнего сына
Нарядная матка ведет...
И по сердцу эта картина
Всем любящим русский народ!

[delfineja]

У нее глаза морского цвета,
И живет она как бы во сне.
От весны до окончанья лета
Дух ее в нездешней стороне.

Ждет она чего-то молчаливо,
Где сильней всего шумит прибой,
И в глазах глубоких в миг отлива
Холодеет сумрак голубой.

А когда высоко встанет буря,
Вся она застынет, внемля плеск,
И глядит как зверь, глаза прищуря,
И в глазах ее — зеленый блеск.

А когда настанет новолунье,
Вся изнемогая от тоски,
Бледная влюбленная колдунья
Расширяет черные зрачки.

И слова какого-то обета
Всё твердит, взволнованно дыша.
У нее глаза морского цвета,
У нее неверная душа.

Константин Бальмонт

[jolie]

Станешь ли ты танцевать для меня
Или сбежишь, не оставшись ни дня?
И слезу ты прольешь, коль заплачу?
Верить смею ли я в удачу?
Губ коснусь я, ты задрожишь
Или смехом мне сердце пронзишь?
Погибнешь ли за свою любовь?
Быть с тобой всегда готов.

Стать героем мне под силу,
Вмиг рассею страх и боль
И у ног твоих застыну-
Отняла ты мой покой.

Клятву дашь, что моею ты станешь,
Или ложью мне сердце отравишь?
В себе ли я? Иль сошел с ума?
Все равно, пока ты моя.

[gaechka]

СОН

Застонал я от сна дурного
И проснулся тяжко скорбя:
Снилось мне – ты любишь другого
И что он обидел тебя.

Я бежал от моей постели,
Как убийца от плахи своей,
И смотрел, как тускло блестели
Фонари глазами зверей.
Ах, наверно, таким бездомным
Не блуждал ни один человек
В эту ночь по улицам темным,
Как по руслам высохших рек.

Вот, стою перед дверью твоею,
Не дано мне иного пути,
Хоть и знаю, что не посмею
Никогда в эту дверь войти.

Он обидел тебя, я знаю,
Хоть и было это лишь сном,
Но я все-таки умираю
Пред твоим закрытым окном.

Н.С.Гумилев

[Angara]

А.Городницкий

Острова в океане

И вблизи, и вдали - все вода да вода.
Плыть в широтах любых нам, вздыхая о ком-то.
Ах, питомцы Земли, как мы рады, когда
На локаторе вспыхнет мерцающий контур!

Над крутыми волнами в ненастные дни,
И в тропический штиль, и в полярном тумане,
Нас своими огнями все манят они,
Острова в океане, острова в океане.

К ночи сменится ветер, наступит прилив.
Мы вернемся на судно для вахт и авралов,
Пару сломанных веток с собой прихватив
И стеклянный рисунок погибших кораллов.

И забудем мы их, как случайный музей,
Как цветное кино на вчерашнем экране, -
Те места, где своих мы теряем друзей,
Острова в океане, острова в океане.

А за бортом темно, только россыпь огней
На далеких хребтах, проплывающих мимо.
Так ведется давно с незапамятных дней,
И останется так до скончания мира.

Не спеши же мне вдруг говорить про любовь, -
Между нами нельзя сократить расстояний,
Потому что, мой друг, мы ведь тоже с тобой -
Острова в океане, острова в океане.

[gaechka]

Осип Эмильевич Мандельштам

Я наравне с другими
Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
Не утоляет слово
Мне пересохших уст,
И без тебя мне снова
Дремучий воздух пуст.

Я больше не ревную,
Но я тебя хочу,
И сам себя несу я,
Как жертву палачу.
Тебя не назову я
Ни радость, ни любовь.
На дикую, чужую
Мне подменили кровь.

Еще одно мгновенье,
И я скажу тебе:
Не радость, а мученье
Я нахожу в тебе.
И, словно преступленье,
Меня к тебе влечет
Искусанный в смятеньи
Вишневый нежный рот…

Вернись ко мне скорее,
Мне страшно без тебя,
Я никогда сильнее
Не чувствовал тебя.
И все, чего хочу я,
Я вижу наяву.
Я больше не ревную,
Но я тебя зову.
1920