06.03.2005г.
Участники:
Пронин Вадим, наш главный Сусанин с КПК и электронными картами.
Кашарайло Сергей, он же Малый.
Соболенко Дима, он же Соболь, он же Бункер.
Я, Лена-Vita, зачинщик всего этого безобразия.
Общий километраж – порядка 70 км., а я в тот день накатала все 90.
Цель – квартира Димочки Будаловского, он же Little, в Днепродзержинске.
Задача – славно покататься.
Идея поездки возникла совершенно спонтанно за два дня до отправления. Все началось с того, что по не зависящим от меня обстоятельствам я не смогла поехать в Крым на мартовские праздники, хотя раскладка и билеты были давно куплены, настроение было походным, а шеф разрешил взять один день в счет отпуска. Авангардовцы дружной толпой готовились к отправлению, спешно закупая оставшиеся билеты и продукты, и в этой предпоходной суете мне было вдвойне грустно и обидно оставаться в городе, тем более что я совершенно не представляла, как можно отмечать 8 марта не на природе.
Болтая о чем-то незначительном в аське с Бункером, я узнала, что он тоже не едет в Крым, и предложила оторваться вместе на велосипедах, тем более что очень страдала без дальних поездок в зимнее время. Бункер, четыре месяца не садившийся на велосипед (я об этом не знала!), непредусмотрительно меня поддержал, но его несколько испугала цифра в сто километров, названная мною, и он предложил сократить дистанцию вдвое, сказав, что иначе ляжет трупом на середине дороги, и придется мне его тащить на буксире. Не найдя ничего более достойного внимания, мы сошлись на Голубом озере в Днепродзержинске, до которого было примерно 50 км. Воодушевленный Димка тут же подбил на поездку остающихся в городе Пронина и Малого, а потом и Председателя. Выходных мы имели целых три дня, поэтому вначале рассматривали вариант с ночевкой в палатках на озере, но оказалось, что Председатель простудился, в палатке спать не рвется, даже совсем наоборот, и Димочка Будаловский ака Little предложил переночевать у него дома в Дндз. Далее мы узнали, что выходные Вадима немного не совпадают с нашими, и на поездку у нас остался только один день. В итоге решили выезжать налегке без палаток и котлов после работы вечером в субботу, а возвращаться днем в воскресенье. Димочка по телефону объяснил мне, как найти его квартиру в Дндз после съезда с моста, я все законспектировала на бумажке (благополучно забытой мною на работе), глянула на карту и свалила из офиса собираться.
Итак.
В 19.00 я встретила под Новым мостом Пронина в палаткой и ковриком, и на мой удивленный вопрос он ответил, что возможно будем ночевать все же на природе. Тогда же я узнала, что Председатель с поломанной ногой и в больном состоянии ехать не решился (слава богу!!!), и нас осталось четверо. Ладно, коврик и спальник у меня есть, собираем по дороге народ и двигаем. Подобрали Малого на Калиновой, встретили Бункера на Донецком шоссе и направились в магазин за продуктами и заодно попугать продавцов. И почему все продавцы и охранники велосипедистов в шлемах так шарахаются? Ну мужиков-то еще ладно, но меня? На выходе из магазина нам попался чрезмерно разговорчивый дяденька, который долго интересовался, куда мы едем на ночь глядя, не холодно ли нам, не темно ли, рассказывал, какие мы молодцы и желал счастливой дороги. Сглазил, наверное, гад. Время – 20.00, прикинули и решили, что на месте будем максимум в 11 ночи (наивные!). В путь, дорога зовет!
Наш путь закончился ровно через три минуты… Мы даже не успели разогреться. Бункер, живущий в том районе, решил провезти нас по сокращенной тропке, состоящей из сплошных колдобин и льда, и естественно Малый на своем типа-Туристе пробил колесо в одной из ям. Засев на остановке на выезде из города, пытаясь как-то спрятаться от ветра, мы начали бортирование колеса. Запасные камеры были, само собой, только на 26 дюймов на наши три велосипеда, а у Малого на его Турист не было даже набора ключей. Вадим же не знал, что пластмассовая фиговина в его супер-наборе – это лопатка для бортирования, и пока мы гаечным ключом снимали покрышку, умудрились сделать в камере еще несколько дырок. Заклеили одну – свистит. Нашли и заклеили вторую – спускает. Нас развлекают только живописные маты Малого в адрес Бункера и запоздалые прохожие. Пронизывающий ветер, минусовая температура, а мы уже час долбимся с этой камерой и не выехали даже за черту города. Ножки замерзли, ручки уже просто потеряли чувствительность, а чертова камера все травит воздух. Появились первые предложения не ехать вообще никуда, а сделать из квартиры Бункера Голубое озеро и остаться там пить глинтвейн и настоечку, либо ловить все, что остановится и ехать вело-авто-стопом. Еще через час мы нашли и заклеили еще две дырки, накачали колесо и тронулись. И остановились через три минуты на следующей остановке, пока Малый не стесняясь в выражениях щупал замерзшими пальцами сдутую камеру. На подвиг бортирования никто из нас способен уже не был, я вспомнила настойчивые советы господина Жулея, и мы решили залить в камеру несколько кубиков воды, чтобы она забила микродырки и мы смогли хоть как-то ехать, периодически подкачиваясь. Взяли мой насос как самый для этого подходящий, залили, накачали, тронулись. Следующая остановка произошла уже в четырех километрах оттуда, и мы решили выпускать Малого крутить педали вперед, пока его колесо не спустит, и продолжать путь.
22.00, выезд из города, ровная приятная трасса, ветер в спину, темнота, красота, не напрягаясь держим 20-25 км. Вадим дал мне одну из раций и поставил замыкающей, чтобы я пасла Бункера с поврежденным голеностопном и сигналила, если скорость будет слишком для него высокой. На протяжении более 15 километров ветер и дорога были такими правильными, что мы почти не крутили педали, только Димка жаловался на свою ногу и постоянно тормозил.
Так, приятно, весело и не напрягаясь, с попутным ветром, с несколькими остановками для подкачки и матюками Малого, мы доехали до виадука в Партизанском. На каждой остановке Малый яростно качал колесо и злобно обещал убить, потом повесить, а потом четвертовать Бункера за его сокращенную дорогу, а Дима отвечал, что ходит там все время ногами и ничего, все нормально. На устаревшей карте в КПК Вадима нужный нам поворот налево в сторону Дндз выводил на дорогу, которая упиралась в реку и заканчивалась там, и мы решили перестраховаться и позвонить Будаловскому. Он рассказал нам, что на выезде из Партизанского проложили новую классную трассу, которая идет через Елизаветовку в Днепродзержинск. То же самое нам сказал один из местных жителей. Вняв совету, мы поехали дальше. Вадима вдруг осенило, что у него есть супер-пуперская программа, которая сама рисует оптимальный маршрут, стоит только указать начальную и конечную точки. Мало того, она еще и рассказывает, если неправильно едешь. В итоге эта программа верещала жутко противным женским голосом, что мы отклонились от маршрута на 2 градуса каждый раз, как мы съезжали на обочину или когда случалось заметное расхождение в заданной карте и спутниковой навигации.
Проехав через Партизанское, мы увидели дорогу налево, первый встреченный указатель на Днепродзержинск и свернули туда. И вот тут-то мы полностью осознали все прелести ветра, ставшего боковым. А он был далеко не слабым. К тому же обледеневшая дорога в темноте с наплывами смерзшегося снега доставляла нам невыразимые мучения, мы виляли и скользили, как козы на льду, в то время как Вадим со своей шипованной резиной и яркой фарой чувствовал себя, как на хорошем асфальте. Скорость резко упала, нас постоянно норовило сбросить в кювет, в борьбе с ветром за главенство Бункер забыл даже про свою больную ногу, а я тратила все силы на то, чтобы хоть как-то удержать руль, вырывающийся из рук, думая при этом, какое счастье, что Председатель с нами все же не поехал. Что бы мы там с ним делали, я совершенно не знаю. Убили бы, наверное. Или сам бы умер. А что чувствовал Малый на своих сликах, я боюсь себе даже представить. Именно тогда, проехав лучшую треть пути, я и начала поддерживать Димку Бункера уверениями в том, что мы уже почти на месте, осталось совсем немножко, и скоро нас ждет теплая квартира Будаловского с едой и горячим чаем. Наивный Бункер мне верил, и это ему даже помогало как-то держаться.
Проехав так с полтора десятка километров, около 12 ночи, совершенно измотанные борьбой с ветром, дорогой в темноте и нервным напряженим, после Елизаветовки на какой-то из развилочек мы взяли влево по вроде главной дороге, ветер стал почти встречным, и уже из последних сил мы проехали еще несколько километров, преследуемые сногсшибательным запахом жареного мяса. Загадка пророды, вокруг одни заснеженные поля, в пределах видимости никакой населенки, а вкусный запах мяса был настолько сильным и мы такими голодными и уставшими, что уже ни о чем не думая тупо крутили педали и ехали за запахом. Дорога привела нас к какому-то заводу и закончилась. В конце дороги одиноко, как символ безысходности, стоял велосипед Малого, а поперек него полулежал труп Малого, совершенно не реагировавший на наши окрики. Попадав с велосипедов и выведя Малого из комы, мы отправили самого стойкого, еще живого Вадю на разведку, а сами решили сообразить по маленькому бутербродику. Вернувшийся Вадим приколол нас так, что у меня начались первые проблески истерики. Оказывается, на развилочке мы свернули не туда и попали в тупик к заводу «Наша Ряба», куриной бойне, от которой и несло такими мясными ароматами. А супер-пуперская умная программа Вадима решила сообщить об этом гадким издевательским женским голосом только тогда, когда он отъехал еще на десяток метров дальше на разведку. А следить за маршрутом он и не думал, прога же все сама скажет! Мы ржали так, что еще минут 10 просто не могли сесть на велосипеды! Вдоволь наматюкавшись, посмеявшись, решив, что заезд к Курочке Рябе станет у нас посвящением в супер-крутые байкеры, слопав по малюсенькому бутербродику, мы вновь оседлали уже ненавистных железных коней и поехали назад. (“Разворачиваемся и АЛГА!” – сказал тогда Вадим. И правда, слова “Назад” для истинных Авангардовцев не существует.)
Вернувшись на трассу почти без приключений, не считая остановок Малого, у которого уже не было сил работать насосом, но оставались силы для матов, мы направились в Днепродзержинск. Где-то там на виадуке нам следовало свернуть влево, чтобы выехать к новому мосту через Днепр, построенному пару лет назад, но на устаревшей карте этого моста еще не существовало, а я как-то не вспомнила об этом повороте. Супер-умная программа Вадима проложила маршрут через старую дамбу до главпочтампта в Дндз, и мы как слепые котята безропотно последовали этой дорогой.
Въехав в Днепродзержинск, мы невероятно обрадовались, покричали «Виват!», я вновь уверила Бункера, что мы уже почти на месте, и мы направились к дамбе. Это чудо враждебной архитектуры убило нас окончательно и бесповоротно. После ввода в эксплуатацию нового моста дорогу через дамбу забросили и перестали ремонтировать, по ней почти никто не ездил, и четыре с половиной километра разбитого в хлам асфальта вперемешку с мерзлым снегом доставили нам столько незабываемых ощущений, что в неверном свете угасающих фар мы ехали уже тупо по ямам, лишь изредка матюкаясь на особо крутых дырках. На одной из самых смачных колдобинок я как-то умудрилась вывернуть переднее колесо и подскочить на педалях, и тут-то заднее колесо, влетев в яму, выскочило из нее вверх, а я приземлилась самым чувствительным местом женского организма на седло. Мой радостный вопль услышал даже Малый, уехавший далеко вперед. Ветер был боковым, норовящим сдуть нас в реку через низенький бортик, дорога обледеневшей, а в свете прожекторов проходящих мимо составов мы еще и совершенно слепли. Мне уже не хватало сил даже подбадривать совершенно сдохшего Бункера, и я лишь лепетала свистящим шепотом нечто невразумительное о том, что осталось совсем чуть-чуть…
Забытая на работе бумажечка с конспектом пути к дому Будаловского не давала мне покоя, и мы решили позвонить Димке сразу после съезда с моста. Пронин почему-то не захотел этого делать, и мы поехали по единственной дороге направо, как я смутно помнила. Через пару километров, уткнувшись в развилку, Вадим все же решился позвонить, уехав чуть вперед на разведку и оставив нас ждать. Мы пнули велы на обочину и свалились прямо на землю, уже не веря, что все это когда-то закончится. Через пять минут Пронин по рации сказал мне ехать за ним, я подтвердила информацию и попыталась поднять народ. Но не тут-то было. Малый и Бункер мычали что-то совершенно невразумительное и наотрез отказывались забираться в седла. Уже не помню, чья это была идея, но похоже на то, что мысль пришла в наши головы одновременно. Мы схватили велосипеды в руки и неспеша отправились по дороге пешком, радуясь как дети и прикалываясь над тем, какое впечатление произведет наше появление на Вадима. Пройдя до поворота, мы все же решили забраться в седла и гордо проехали оставшихся 20 метров. Вадим, увидев нас, удивленно поинтересовался, почему мы ехали 200 метров целых пять минут, ответом на что было такое дружное истерическое ржание, что мы снова попадали с велосипедов.
Уж не знаю, что там рассказывал по телефону Димочка Будаловский, который в ожидании нас уже успел приговорить с другом бутылочку водки и отполировать ее пивом, но мы снова куда-то поехали. Ямы, колдобины, снег, лед, полузамерзшие лужи… Вялое подбадривание Бункера мною… Пронин, постоянно висящий на связи с пьяным Будаловским… Через какое-то время после нескольких поворотов мы заехали в глухой заводской район, а вдалеке виднелся начинающийся лес. Окраина Днепродзержинска… До Димки наконец-то дошло, что мы находимся совершенно не там, где ожидалось, что мы проехали по дамбе, а не по мосту, но где мы сейчас и куда нам ехать, оставалось загадкой. Мы остановились на освещенном пятачке у какого-то завода, который в последствии оказался вовсе не заводом, а автобазой (но мы же об этом не знали!), и попытались следовать указаниям Пронина. Вперед. Нет, назад. Нет, все-таки вперед. Завод должен быть слева от нас, а он справа. Значит, все же назад. Я не выдержала, разглядела единственную освещенную табличку с названием улицы и номером и сказала об этом Вадиму. Будаловский послушал, охренел, долго советовался с другом, и направил нас в сторону убывания номеров. Куда они убывали, было непонятно. Вадим снова поехал на разведку искать номера, а я осталась на месте. В результате Димкин друг вырвал трубку и более-менее внятно объяснил Вадиму, куда нам ехать. Пронин посмотрел на нас грустными глазами и произнес “Алга…” Бункер взвыл и сказал, что уже ненавидит это слово всеми фибрами своей души, а я поинтересовалась, далеко ли еще. После ответа “До фига” у меня таки началась классическая смеховая истерика, я ржала взахлеб и глупо хихикала, не в силах остановиться, и постоянно падала с велосипеда. Малый ехал рядом и ржал надо мной, а Бункер молча гребся следом. Именно тогда мы окончательно решили, что по приезду на место напьемся до поросячьего визга, а завтра поедем домой на электричке. Услышав это, Бункер с гиканьем и криками “Электричка! Электричка! ЭЛЕКТРИЧКА!!!” чухнул вперед так, что мы не могли за ним угнаться.
Дорога, если это можно назвать таким хорошим словом... Снег вперемешку с ямами, лужами и льдом... Темнота... Подъем, впереди нечто типа леса…. На середине подъема мы слезли с велосипедов и пошли пешком, а Бункер просто схватил свой вел за руль и волоком тащил его за собой, все время норовя бросить на дороге. И тут… Мы совершенно синхронно подумали, что у нас начались галюцинации, но взглянув друг на друга, решили все же, что это действительность. На дороге впереди показался неверный проблеск Тикки, а вслед за ним нарисовались фигуры Будаловского с другом и Наденькой. Я, кажется, еще никогда в жизни не была ТАК рада видеть Димку, это родное Авангардовское Хамло Грубиянское, да что там, я еще никогда в жизни не была настолько рада видеть ни одно живое существо в мире! Бросив вел, смеясь и плача, я кинулась на шею Димке, чуть не задушив его в объятиях, и обцеловала со всех сторон, потом перецеловала Наденьку и их друга, потом снова Димку… Бункер, тоже бросивший вел, плясал и прыгал вокруг в диком шаманском танце, а Пронин и Малый пытались обнять всех сразу. Стряхнув всех с себя, Будаловский повел нас домой, а мы наперебой рассказывали, как мы сюда добирались.
К Димке мы добрались в половину третьего ночи. Попав в теплую квартиру, покушав и выпив немного настойки, посмеявшись над своими приключениями, пофантазировав на тему извращенного секса с велосипедами, мы совершенно вырубились и рухнули спать. На следующий день мы, естественно, поехали домой на электричке, хотя хихикая и предлагали друг другу еще сгонять на велах в Крым, в Запорожье или хотя-бы обратно в Днепропетровск.
На следующий день у меня жестоко болело все, что только могло болеть в принципе, и даже немножко больше. Со стоном садясь на стул, с кряхтеньем разгибая спину, с ненавистью пиная ногами велосипед, я мысленно уже ждала следующих выходных, на которые была запланирована еще более трудная и напряженная поездка в Запорожскую область на поиски точки пересечения меридианы и параллели.
Ну не больная на голову, а?
Единственная неприятность - постоянно облазит кожа на лице после дальних зимних выездов 
И иногда болят кончики пальцев 
