13-дневный велопоход Киев-Железный Порт-Киев Часть 2
Додано: 15.2.08 23:06
Вторая часть
Маршрут
Восьмой день: «И фарниенте – мой закон» (Пушкин)
Дольчефарниенте – сладкое ничегонеделание у итальянцев. Где как не здесь я мог вкусить это сладкое фарниенте. Море, пляж, солнце, много простора, немного людей. За спиной семь дней кручения педалей. Каждая клеточка тела наслаждается отдыхом и покоем. Ногам ниже колен немного не повезло. Не желая сгореть на солнце, я в основном лежал в палатке, но почему-то с высунутыми ногами. Вот эти высунутые части незаметно сгорели, потом пекли даже. Целый день я лежал, купался, прогуливался. Протер байк, уплел почти весь провиант. Стая дельфинов приплыла совсем близко к берегу, и я как зачарованный наблюдал за ними, а потом немного ошалело повторял про себя: «Я видел дельфинов, я видел дельфинов, я видел дельфинов!!!» Однако как бы хорошо ни было, сколько бы ни хотелось сказать - остановись, мгновенье, но потихоньку переживание волшебных мигов стало вытесняться чувством скуки и подспудного желания снова ощутить себя в седле, в дороге. Чего так быстро? Так много ли надо, время сейчас такое: все быстро происходит, все быстро теряет новизну, свежесть и приедается. Теперь уже не виды моря и природы стали притягивать мое внимание, а простой кусок бумаги. Это была карта Украины, и я уже просматривал маршрут возвращения в Киев, предвкушая волнующий момент отправления в путь. А назад я собирался ехать не прежним путем, а восточнее: Херсон-Снегиревка-Березнеговатое-Долинская-Знаменка-Чигирин-Черкассы-Канев-Мироновка-Киев. Во-первых, хотелось посмотреть новые места, а во-вторых, обязательно заехать в легендарную гетманскую столицу Чигирин и, конечно же, на Тарасову могилу в Канев. Солнце в зените, воскресный день, все вокруг в истоме от жары и расслабления, и только у одного меня начала пульсировать в мозгу мысль: а че мне здесь торчать до завтрашнего утра, как я планировал, если у меня уже чешутся руки взяться за руль. Полдня лежания на пляжной подстилке мне вполне хватило, чтоб я еще год не мечтал об этом. А вот почти одни сутки без наматывания километров мне показались слишком длинным сроком, чтобы сидеть тут еще до завтра. Труба странствий зовет! Как вы думаете, сколько можно оставаться на месте, имея в голове такие мысли? Ровно столько, сколько нужно, чтобы проверить байк, уложить пожитки, свернуть палатку, ну и посидеть перед дорожкой... Таким образом, где-то часов в шесть вечера я уже седлал своего алюминиевого коня, который тряс гривой и бил копытом в ожидании галопа. До встречи, Черное море!
Вечером, когда спадает жара, ехать – одно удовольствие. Степь будто источает аромат: наверное, днем она прячет свои сказочные запахи от жары, а вечером дарит их своим обитателям. Полный сил, легко качу по южному асфальту, но уже на север.
Погружаюсь я в море клевера,
Окруженный сказами пчел.
Но ветер, зовущий с севера,
Мое детское сердце нашел.
(Блок)
День отдыха у моря наполнил мыщцы энергией, а отправление снова в дорогу, причем домой, дало мне крылья. Тот путь, который я проехал вчера почти за весь день, сегодня промчался за три часа. Уже к ночи в воскресенье добрался до Голой Пристани. Ехалось как никогда быстро. Признаюсь, подгоняла меня одна идея. Это, как оказалось, была уже вторая иллюзорная мысль после моего бредового желания пристать на ночлег в монастырь на второй день велопохода. Ни с того ни с сего, пришло мне в голову, что в Голой Пристани на причале должен стоять на ночевке катер, который идет в Херсон в 6.15 утра. Думаю, он приходит из Херсона в 16 часов с чем-то и потом утром возвращается, значит, где же ему еще стоять целую ночь как не у причала на пристани. А мне, во-первых, очень хотелось на этом катере вернуться в Херсон, так как изумительно красивые виды с него можно увидеть (в детстве я плыл на нем, когда ехали на отдых). Во-вторых, снова меня переклинило с ночевкой. Дай-ка я попрошусь у матросов или капитана этого катера переночевать на нем: места на нем хоть коня выгуливай. Внизу в трюме вообще мягкие диваны, уютно. А главное, необычно и очень интересно. Понятное дело, загорелся идеей, уже представляю, как я шикарно там расположусь, выйду на палубу, полюбуюсь тихим ночным Днепром, и хоть бы одна критичная мысль по этому поводу, что, мол, в реальности нет никаких оснований особо надеяться на подобную ночевку. Это же фифти-фифти 50/50, не более того, и такой вариант нельзя реально даже рассматривать. Но такова уж склонность моих извилин – выдавать желаемое за действительность.
По Голой Пристани я ехал уже в темноте, включив бортовые огни, и отгонял от себя мысль о том, а что если никакого катера на причале и в помине нету. Вырулив наконец к пристани, я устремил взгляд на причал, и, кто бы сомневался, ничего там не увидел – пустое место. И поделом тебе, пустой мечтатель. Снова я расплачиваюсь за нерассудительность тем, что оказавшись почти ночью в центре поселка, совершенно не знаю куда податься, чтобы переночевать. Рядом недалеко автовокзал, но он уже закрыт. О гостиницах тут, наверное, никто и не слыхиваал, да и я вряд ли туда подался бы. Что бы там ни было, действовать надо быстро. Вижу, стоят двое милиционеров, спрашиваю, где можно здесь палатку поставить. Показывают направление вдоль берега за пристань, там, оказывается, совсем рядом городской пляж и какая ни на есть рощица. Надеюсь, стражи порядка не подведут меня под монастырь. Качу ровер, пялю глаза в темноту. Плохо, что вечер воскресный: хоть и поздно, темно и что в это время делать на пляже, но люди есть, слышны голоса. Рыбаков заметил. Но главное – чтобы они меня не заметили. Чем больше я буду тут бродить, тем большая вероятность этого. Максимально концентрируюсь и выбираю место стоянки. Оно довольно несуразное, между двух дорожек, за кустом, но почему-то мне показалось, что скорее всего люди будут проходить мимо меня и вряд ли догадаются, что рядом стоит палатка. Вот же угораздило. В полной темноте разгружаю байк, ставлю палатку, залезаю в нее и только успел расположиться, как прямо в одном шаге от меня останавливается компания парней и они начинают что-то обсуждать. Очень даже похоже было, что надумали они идти на какое-то веселенькое дельце типа гоп-стоп, но один запаздывал, они его ждали. Их желание во время ожидания, видимо, уменьшилось, и в результате они пошли в сторону центра искать своего друга. К моему счастью, эта ватага так и не вернулась, но напугался я будь здоров. Если бы взгляд одного из парней просто скользнул бы в сторону куста, он точно бы увидел мою палатку и тогда они бы развлеклись по полной программе. Наверное, меня спасло то, что я просто замер, не шелохнувшись, а они были сильно заняты разговором. У меня байк цвета металлик, и я еще страшно боялся, что от него при лунном освещении могут быть блики. Но пронесло, не заметили. После этого никаких приключений не было до утра. Вставать же надо было очень рано, чтоб успеть на катер. Но, конечно, ночевка памятная получилась, еще та ночевочка.
Девятый день
Утром меня разбудил мобильник, я вылез из палатки. Везде обильнейшая роса, сроду такой не видел. Мой байк весь в ней, даже жалко его стало, ведь от росы может пойти коррозия. Мышцы с утра как деревянные, ногами, руками ворочаю, но заторможенно. Наконец уложил палатку, закрепил на байке поклажу – готов в путь. Оказывается, кругом целую ночь сидели ночные рыбаки, они почти вместе со мной стали сворачиваться и уходить домой. Иду на пристань. Вторая попытка увидеть катер – стоит, родной. Хвала Всевышнему! И как всегда, после чего-то очень ужасного по закону равновесия происходит что-то необычайно прекрасное. Таким прекрасным оказалось плавание на катере до Херсона. Представьте: лето, шесть утра, восход солнца, Днепр не шелохнется, плавни замерли на той стороне, все вокруг еще спит, но зеркало реки начинает розоветь, солнечные нежные лучи своим светом дарят радостное ощущение начала чудесного летнего дня. Катер отчаливает и делает мягкую волну на речной глади. Укрытые вязами и ивами берега медленно плывут передо мной. Картина, достойная кисти Айвазовского. Точно как «Зачарована Десна» у Довженко. Я преступник, что не взял с собой фотоаппарат. Днепр становится шире, и уже видны очертания Херсона. Фарватер здесь глубокий, в Херсонский порт заходят морские суда. Их величавые силуэты заметны вдали. Они волнуют, будоражат воображение. Приблизившись к ним, по-настоящему оцениваешь их исполинские размеры, это тебе не речные катерки и баржи. На корме вяло, без морского ветра, висят флаги заморских держав. На огромных трубах какие-то неизвестные буквы и символы принадлежности судоходной компании. Правь, Британия, морями! Входим в акваторию порта, подходим к причалу морского вокзала, матрос выставляет трап и пассажиры буднично покидают катер. Мы пришвартовались почти рядом с иностранным сухогрузом, его корма высотой с пятиэтажный дом. Что такое мой велосипедный поход по сравнению с плаванием этого судна по морям и океанам по всему миру. Морская стихия имеет во мне глубинный отклик, и я понимаю, что мой поход кончился бы ничем, если бы я не встретился с морем и настоящими океанскими судами в настоящем морском порту.
Однако поря с трапа ступать на грешную землю. Возле морвокзала делаю моему Десе (так я зову свой вел) небольшое ТО, бросаю еще один взгляд на Днепр, морские суда в порту, сажусь в седло и вкручиваю в гору на центральную улицу Херсона. Приятный город, приятно еще раз проехать по его живописным спокойным улицам, и главное уже знаешь куда поворачивать, как ехать дальше. Центр города остался позади, мне надо налево, проезжаю ж/д вокзал, теперь прямиком на выезд из города вдоль промзоны на трассу, ведущую на Новую Каховку. Но в Новую Каховку мне на этот раз не надо (в будущем хотелось бы там побывать, а еще в Кременчуге, который Екатерина Вторая назвала самым красивым городом из всех виденных ею, Энергодаре и древних степных его окрестностях). За самой развязкой там есть поворот на Снегиревку, дорожные знаки не позволят заблудиться. Но я на всякий случай уточняю по карте дальнейший маршрут. Оказывается, не я один в этом нуждался. Двое незадачливых путешественников из притормозившего «Москвича» просят посмотреть карту. «О, Новая Каховка!», «О, а вот Армянск!» Судя по их восклицаниям, они впервые открыли для себя местонахождение этих городов. Окрыленные успехом, они шумно продолжают исследовать карту, делая на ней все новые и новые открытия. Спустя пять минут начинаю подозревать, что вернуть мне карту и потерять столь бесценный кладезь знаний по географии будет выше их сил, потому не теряя времени начинаю отвоевывать ее у них. «Ребята, я, конечно, не участник гонки Париж-Дакар, но мне тоже пора ехать, время поджимает». Скрепя сердце, Васко да Гама и Магеллан отдают мне путеводную карту. По всему видно, что белых пятен в их познании местности еще достаточно, чтобы заблудиться уже на первом повороте. Ничего, хоть будут знать, что существуют на свете карты и может додумаются купить их в ближайшем книжном магазине.
Выезжаю на дорогу на Снегиревку и попадаю в царство покоя и тишины. Кругом раздолье и ширь полей, ни одной машины – наконец я возвращаюсь в заповедные степные места, где езда дарит полный релакс и отдохновение. Но при всем релаксе за этот день я проехал 115-120 км, причем в шею меня никто не гнал. Который раз ругаю себя за то, что черт меня дернул сунуться по дороге на море на ту адскую трассу Николаев-Херсон, когда рядом такой рай. В этом походе я сделал две штурманские ошибки: первая, что поехал по трассе Николаев-Херсон, а не вдоль лимана, и вторая, уже в конце похода, что возвращался в Киев по трассе Мироновка-Обухов-Киев. Ни ногой туда больше, зарекаюсь! На протяжении 50 км до Снегиревки было всего два села, дорога ровная и легкая. Снегиревка, как и Березнеговатое – довольно крупные сельские глубинные поселки, где своя жизнь, свои события и проблемы. Поселки с давней историей. Видел я старые, явно еще 19 века здания. В Березнеговатом есть парк отдыха с колесом обозрения у излучины речки Высунь, это приток Ингульца, который как змея извивается на многие километры. Места обжитые, хлеборобский край. После Снегиревки открываются очень живописные виды. Запомнилось село Пришиб. Там увидел необычного строения сельские дома, к тому же побеленные в густо сиреневый цвет. Наверное, это местная архитектурная особенность. За селом в сосновом лесу на столбе вдоль дороги висел громкоговоритель, который передавал на всю безлюдную окрестность передачу местного радио в духе и стиле советских времен. Никакой тебе рекламы и музыкальных безобразных современных заставок. Еще я встретил одинокого бродягу-кота, шерсть клоками, куда он бежал? – в округе ни одного села на многие километры. Потом видел худющую лисицу, а еще зайцев. Наверное, с точки зрения зайцев хорошо, что это я их встретил, а не лисица.
Однако после Березнеговатого меня ожидал пренеприятнейший сюрприз. После поворота на Романовку асфальт закончился и начался чудовищный щебень: видимо, уложили, чтоб потом заасфальтировать. В придачу поднялся ужасный ветер и нагнал свинцовые тучи. Небо как бы придавилось к земле, затянулось все облаками и вокруг сразу резко потемнело, с земли поднялась пыль. Конечно, мне не привыкать, но такая погода навевает депрессивное настроение.Особенно оно усугубилось видом села Новоселье. Село не село, по ряду полуразрушенных хат вдоль дороги. Людей нет, только двое замурзаных по уши, просто черных от грязи пацанов провожали меня глазами. Взгляд у них был какой-то шальной, даже недобрый. Запустение полное. Новоселье называется, ну и название для такой разрухи. К счастью, щебень закончился, и справа дружелюбно появились нормального вида хозяйственные аграрные строения, а затем открылся вид на довольно крупное, обжитое ухоженное село Троицко-Сафоново. Увидев церковные купола, я вообще отошел сердцем после увиденного в Новоселье. Однако пора было уже подумать о ночлеге. На выезде из села в небольшом, но густом парке стоял памятник советским воинам Великой Отечественной. Недолго думая, решил в этом парке и расположиться. В степной местности встретить лесок или рощицу удается очень редко, поэтому перебирать харчами в выборе места ночевки не приходилось. Привычные манипуляции с поклажей, и уже через 15 минут я забираюсь в палатку. Закрадывается смутное подозрение, что может пойти дождь. Вылезаю, накрываю Десю целофаном, чтоб не промок в случае чего. Только забрался обратно слышу почти рядом девичьи голоса. Две подружки через парк куда-то шли, одна из них явно приезжая рассказывала о своей городской жизни. Снова я под носом у людей ночую как какой-то леший. Но что делать. Руссо туристо. Но все-таки облико морале, так что я ничем никого не обеспокоил.
Десятый день
«Растрава на сердце и дождик с утра
Откуда бы право такая хандра...»
Романтично просыпаться под шорох дождя. Но еще приятнее, что дождь был совсем маленький, только траву намочил, и когда я выезжал, он совсем прекратился, так что в отличие от Поля Верлена хандру я испытать не успел. Наоборот, в голову пришла очередная идея. Путь мой лежал на Чигирин через Долинскую и Знаменку. Да вот незадача: от Долинской до Знаменки не было более-менее прямых путей, и я при подготовке к походу так и не решил, как же буду ехать этот участок. Делать большие крюки ой как сейчас не хотелось. Ехать по грунту означало сильно затормозить движение, а я все-таки придерживался графика. Если предварительно это не продумал, идешь по пути наименьшего сопротивления или принимаешь решение, которое лежит на поверхности. Сам собой напрашивался единственный вариант – воспользоваться железной дорогой. Она соблазнительно проходила почти рядом. Делать нечего: решаю пойти на компромисс и разбавить мой чисто велосипедый поход железнодорожным вкраплением. Из Николаева до Долинской точно ходит с утра пригородный поезд, и на него я вполне мог сесть на близлежащей станции Казанка, до которой оставалось всего 25 км. По моим представлениям, поезд должен был прибывать на Казанку где-то часам к 10 утра. Времени впритык, но если постараться доеду. И я притопил. Гнал что есть мочи. В 9.30 уже был на станции, типичной маленькой безлюдной сельской ж/д станции, где рядом с ней живут все ее обитатели: начальник, кассир, монтеры. Тучная добродушная хозяйка станции – кассирша – огорошила: поезд оказывается прибудет аж в 13.17. А я дурень мчался как сумасшедший, теперь торчи здесь три часа. (В принципе можно было за это время и на велосипеде до Долинской доехать.) Зал ожидания с допотопной дореволюционной печью весь в моем распоряжении, да и вообще вся станция тоже, никого же больше нету. Только я переступил порог зала ожидания левую ногу в районе колена будто ударил электрический ток. Или как железный штырь там стал. Сильнейшая боль, ногу заклинило. Ступить на ногу не позволяла острая боль от колена и вниз. Вот и доездился! Еле добрался до кресел и просто упал в них. Сказалось то, что я дал слишко большую нагрузку с утра на неразогретые колени и вкручивал до дури без учета своего состояния. Прошел час, но состояние ноги не изменилось. Я еще не паниковал, но честно говоря просто боялся задумываться о последствиях. Еще один час провожу в полной бездвижности. С грехом пополам колено стало отпускать, и мне удалось-таки забраться с байком в вагон, когда пришел поезд. После девяти дней кручения педалей ехать в поезде показалось сказкой. Ты удобно сидишь на мягкой нижней полке вагона и смотришь на пробегающие виды, а поезд, покачиваясь и набирая ход, везет тебя вперед. Какое удобство! Я по достоинству и в самой полной мере оцениваю это достижение технического прогресса. Велопоход обострил мое восприятие привычных вещей, и я просто наслаждаюсь легкостью передвижения в поезде. До Долинской от Казанки рукой подать, поэтому очень скоро я уже изучал на этой станции расписание движения пригородных поездов. На Знаменку есть, отправляется в 15.30. На нем-то я и поеду, ибо с коленом шутки плохи, да и опять же на байке до Знаменки чтоб добраться, надо здоровенный крюк делать, других путей просто нет. Делать нечего: прихрамывая, ищу, где расположиться. Долинская – довольно уютный поселок с широкой главной улицей, ведущей прямо к станции. Здесь людно, есть кафе, столики под зонтиками прямо на улице, на тротуарах стоят удобные скамейки. Совсем близко от станции находится хороший тенистый парк. Это хоть и не приморский городок, но кажется отдохнуть здесь умеют. Я тоже полностью предаюсь дольчефарниенте и абсолюно не ощущаю себя здесь чужим или одиноким. Такое впечатление будто растворился в атмосфере этого городка. Время ожидания проходит незаметно, и вот уже легкая суматоха посадки на дизель-поезд до Знаменки. Еду, что называется, на перекладных. Два или три часа в поезде не оставили почти никаких воспоминаний, хорошо хоть неприятных тоже. Потому перелистываю эту страницу и перехожу к описанию Знаменки. Это крупный железнодорожный узел, здесь большой вокзал, все поезда в Крым проходят через Знаменку. Обычно это происходит ночью, поэтому пассажиры мало что помнят об этой станции. Я приехал сюда ближе к вечеру, но времени еще хватало, чтобы прикупить хлеба в магазине на пристанционной площади, оставить этот поселок за спиной, выехав на дорогу в направлении Чигирина, и без фанатизма, помня о страждущем колене, проехать по вечерней прохладе сколько позволяло естественное освещение.
На Чигирин мой путь пролегает через Дмитровку, Плоское, Пятихатки, Заломы и дальше на Тарасово-Григоровку. Отличный туристический маршрут, да и этнографический тоже. Дмитровка и Плоское – старые, я бы сказал, сочные колоритные села среди косогоров, жирной густой зелени. Поездка на поезде стушевала переход из степной зоны в центральную Надднепрянскую Украину. Это самое сердце Украины. Надднепрянские говоры – основа украинского языка. В здешних непролазных чащах и буераках живут Мавки и Лисовики. И духи растительности и плодородия обитают именно в этих местах, где царствует стихия Земли. Вечером тут сыро. Большое количество влаги питает буйный рост трав и деревьев, и темно-зеленый цвет преобладает в палитре края. Очень, очень красивые, сказочные места. Несколько раз видел необычные холмы-курганы вдоль дороги. Особенно запомнился высокий узкий, как в мультике про казаков, просто загадочный холм, весь в могильных крестах, старых, деревянных, с повязанными вылинявшими лентами. Жаль, никого нигде рядом не встретил, чтоб распросить о нем, и не запомнил, где его видел. А вот за селом Кудашево запомнил курган, который местные называют панской могилой, которую шапками накидали. Виды там такие, что можно сутки простоять любоваться. Но, конечно, если заблудился, то будет не до красот. Перед Дмитровкой меня обогнал импортный большой грузовик, и я особо не обратил на него внимание. Но только вот минут через 10 гляжу, едет он обратно и останавливается возле меня. В кабине двое водил: за рулем пожилой усатый лысоватый коренастый дедок и его более молодой напарник. Оказывается, поляки. Заплутали. Стали у меня выяснять, куда какие дороги тут ведут. Потом в сторонке начали советоваться, и только и слышно было «курва», «курва» через каждое слово. Особенно дедок сильно ругался и был страшно недоволен. Наверное, привык колесить по Европе, где указатели на каждом шагу. Но только непонятно, чего их в такую глубинку занесло и куда направлялись. Сели, поехали и даже спасибо мне не сказали за разъяснения. Гоноровые паны-водилы оказались.
А мне пришло время располагаться на ночевку. Проехал я где-то полпути до Чигирина и заночевал за Заломами на выезде из села Юхимове прямо возле дороги за кустами. Когда совсем стемнело, начались ночные птичьи трели. Место низинное, точно как амфитеатр, и на фоне глубокой сельской тишины это пенье казалось голосами напрямую из Космоса. А когда я засыпал, под палаткой началось осторожное шевеление и ерзание, и утром в полу обнаружил прогрызенную дырку с большой палец. Тоже пришелец – только не из Космоса, а из недр земли, наверное, крот.
Одиннадцатый день
После Тарасово-Григоровки идет сильный подъем, но въехав на него вы вряд ли сможете отдышаться, так как посмотрев вокруг, у вас перехватит дыхание от красоты, которая раскинулась перед вами. От двух холмов-курганов веет легендарным прошлым – это не может быть просто складка земной поверхности, наверняка это могилы воинственных вождей давних славянских племен. Перед Чигирином, как бы вводя в атмосферу давней истории, еще два кургана высятся вдоль дороги, и она снова идет на крутой подъем, преодолев который просто влетаешь по спуску в гетманскую столицу Богдана Хмельницкого. От здешних курганов веет историей, а я вспомнил величиственные степные курганы на юге и подумал, что от них веет вечностью. В степи они видны на многие километры, и глядя на них, кажется, что только они и небо над ними неизменны в этом мире. В Чигирине есть все, чтобы впервые приехавший сюда турист задержался здесь на день-другой. Музеи, экскурсии, крепость на Замковой горе, у подножия которой была резиденция Богдана Хмельницкого, подземные ходы, следы от турецкой осады. Случайно на центральной улице знакомлюсь с прохожим, который оказывается заядлым любителем истории своего края и глубоким ее знатоком. Человек влюблен в свой славный город и его прошлое. Зовут его Лещенко Богдан, он оставил мне даже свои телефоны и готов провести эксклюзивную экскурсию по достопримечательностям Чигирина. После его рассказов сам стал смотреть вокруг глазами знатока древностей. Богдан Хмельницкий бывало ездил из Чигирина в свое родовое гнездо в Суботов (ударение на «у») на коне через плавни. Я решил с велосипедом на Замкову гору не подниматься, посещения музеев тоже оставил на будущее, а за мостом повернул налево и тоже направился в Суботов, чтобы не снижать градус новизны и темп знакомства с казацкими реликвиями. Суботов находится на правой стороне Тясмина, в урочище Холодный Яр, знаменитом, уникальном и даже загадочном. Дорога к нему проходит через лесистые крутые холмы. Самого села Суботова я не разглядел в кронах деревьев, он будто спрятан среди крутых горок, спусков и подъемов. Запомнилась узкий асфальтный серпантин среди богатой зелени. Петляя по нему, попадаешь прямо к Ильинской церкви – самой главной исторической ценности Суботова. Построена она в стиле украинского барокко и считается усыпальницей Богдана Хмельницкого и его рода. Когда я к ней подъехал, встретился с одним исследователем, который вместе со своим сыном прощупывал армейским миноискателем всю площадку возле церкви. Судя по всему хотел обнаружить следы захоронения гетьмана. Материальных фактов того, что Хмельницкий здесь похоронен, нет, есть лишь предание, поэтому ученые здесь работают не покладая рук. Чигирин и Суботов оставили у меня незабываемые воспоминания, здесь очень уникальный зеленый ландшафт, очень живая атмосфера казацкого прошлого. То, что здесь происходило, - это и слава Украины, и ее драма. Однако чукча не писатель, чукча путешественник, надо ехать дальше. Дальше – это на Черкассы. Решил двигаться по левой стороне от Тясмина, если смотреть на север, до поворота на Черкасскую трассу перед Худолеевкой. Пересекая живописный Тясмин, устроил себе водные процедуры. Да здравствует мыло душистое, солнце, чистая река, трава на бережке и полное отсутствие братьев по разуму. Оттянулся в сласть. Впереди предстоял утомительный, совсем неинтересный кусок дороги до Черкасс. Плохой выщербленный асфальт в скучном широком коридоре из запыленных деревьев точно как на железной дороге. Машин было немного, но ехалось не ахти, долго, трудно и без впечатлений, еще и с ветром и небольшим уклоном в гору. Запомнилось, что на дороге один за другим встречались птьичьи неживые тельца, в основном ласточки. Они бедные видно об капот машин бились на лету. Такое в первый раз видел. Безлико проехал Леськи, Червону Слободу. Все по одной и той же нескончаемой дороге заехал в Черкассы, проехал город, даже не ощутив его присутствия, и все так же никуда не сворачивая выехал из Черкасс. Такая уж городская планировка. Останавливаться не было никакого интереса, разве только воды попросил в придорожном частном доме. Вот так насквозь, по одной прямой все Черкассы и проехал. В одном темпе и если нет особых причин делать остановку я могу часами ехать, как на автомате или в трансе от ритма движения, иногда даже силой заставляю себя слезать с велосипеда. И снова закон равновесия в действии: каким дискомфортным был путь в Черкассы, таким же приятным оказался выезд из города. Начался хороший асфальт посреди леса! О, лес! Как хорошо по тебе ехать, наслаждаясь твоей глубокой тишиной и ароматным воздухом. А когда стемнеет, как уютно поставить в твоих владениях палатку. Все хорошо, да что-то нехорошо. Как у Корнея Чуковского: «Вдруг откуда ни возьмись маленький комарик!» А потом другой, третий! Армада! Искусали за десять секунд и загнали в палатку без права на любую вылазку из нее. Хорошо, что баланс природы не позволил этим кровопийцам быть крупнее, чем они есть, иначе сценариев для фильмов ужасов были бы значительно больше. А так хлопнул по нему - и нет голубчика. Правда, они не размерами берут,а количеством. Замахаешься хлопать. Москиты они и есть москиты в общем.
Двенадцатый день
Глядя по карте на места, которые проехал за этот день, удивляюсь, как немного запомнилось впечатлений. Ведь проехал лес за Черкассами, потом дальше речку Рось, Росаву – что за чудные названия. А я ничегошеньки не припоминаю почему-то об этих местах. Ничего. Хороший повод еще когда-нибудь туда съездить. Как говорят по-латински врачи: «Repetatur» (повторим). С другой стороны, в этот день было много других впечатлений, которые, скорее всего, и заслонили все остальные собой. Первым и очень памятным открытием стала необычайнейшая церковь в Мошнах. Подъезжая к Мошнам, увидел странное строение, не то обсерватория, не то мечеть, на худой конец подумал, что это новый украинец себе отгрохал невиданное архитектурное чудо. Оказалось же, что это местная действующая православная церковь, имеющая очень интересную историю. Поведала мне эту историю надо думать церковная староста, аскетичного вида женщина, которую я встретил там же. Построил в 1840 г. ее итальянский архитектор Торичелли по заказу графа Воронцова (Воронцовский дворец в Алупке – это о нем) для своей жены помещицы Балышевой, которой Мошны принадлежали. Торичелли вдали от европейских столиц решил поэкспериментировать и устроил архитектурный «фьюжн», смешав разные стили: православный, католический, мавританский. Получилась имповизация, игра стилей, «микс» арабских, восточных и западных готических мотивов. Внутри кажется, что ты в готическиом соборе, снаружи мавританские элементы украшения, а церковный купол как в мечетях Самарканда. Никогда ничего подобного не видывал! Удивительно, что и не слышал никогда об этой церкви в Мошнах. Еще раз назвал себя остолопом за то, что не взял фотоаппарат. За Софиевкой по карте расположен лес, но он совершенно не отложился в памяти. Доехал до поворота на Канев, благополучно повернул. Если не ошибаюсь, где-то на подъезде к возвышенности, с которой внизу виден Канев, есть крутейший подъем/спуск – разнесены две дороги с односторонним движением. Спускаться по нему на веле лучше по той дороге, по которой машины идут в гору. Лететь вниз рядом с машинами, которые тоже несутся вниз на бешеной скорости и с трудом могут тормозить, намного опаснее. Мне это один местный посоветовал и был прав. Итак, невольно останавливаюсь на горке перед въездом в Канев, вернее перед спуском в него, и не могу налюбоваться открывающимся видом: голубая извивающаяся лента Днепра, а за ней до горизонта зеленое поле лесов. Звоню домой, а затем решаю не ехать через центр города, а спускаться по ближайшей дороге, которая поворачивает вниз влево и ведет в пригород. И дальше вдоль Днепра еду до Тарасовой горы. Удивляясь, что туда ведет «позорная» бетонка, и это к святыне всей Украины!!! В будний день там совсем никого нет, кроме колоритного дедули-художника, продающего свои гипсовые поделки – круглые небольшие барельефы с портретом Шевченко. Узнав, что я хочу почтить память Великого Кобзаря, он подарил мне такой портрет и вызвался постеречь мой байк, пока я поднимусь по длинной лестнице на самый верх до памятника Шевченко. Когда нет кругом туристов, шума и гама, это место наполняет своей атмосферой национальной святыни. Наверное, такое место лучше всего подходит, чтоб давать клятвы верности каким-то высоким идеалам. Вот как Герцен и Огарев в юности поклялись в своей дружбе на Воробьевых горах. С патриотическим подъемом спускаюсь (извините за каламбур) с Тарасовой горы, и получаю благословение на дальнейший путь от преданного хранителя этого места – дедули-художника. В уютном, красивом небольшом центре Канева приятно провести время после многих дней удаленности от городской жизни. Тихая, размеренная жизнь небольшого городка настраивает на неспешный темп. Тихой сапой отправляюсь на выезд. Подъем в гору, снова прекрасный вид на Днепр и снова лента дороги впереди. Мой курс на Степанцы и далее на Мироновку. Но это будет уже завтра, а сегодня дело уже идет к вечеру. Заканчивается еще один моего похода, я совсем не чувствую себя уставшим, так как экскурсия в Канев не отняла много сил. Даже наоборот. Едется легко и свободно на просторе незагруженных, местного значения сельских дорог. Перед Степанцами начинается приятный сосновый лес – самое то для ночевки. А главное, комаров почти нет, травка чистая. Быстро сориентировался, где ходят люди и где не ходят, и выбрал второе. Правда, в таких местах «ходят» бродячие собаки, как никак это окраина поселка. Одна издалека лаяла, не знаю, на меня или нет, но, слава богу, успокоилась. Поужинав, посидел у палатки, послушал тишину вокруг и внутри себя, рядом, прислонившись к березке, отдыхает мой верный Деся, он же Одя, он же Одиссей. Редкие минуты, когда ничто не нарушает душевного спокойствия. Спокойствие разлито во всем вокруг: ни ветерка, ни шороха. На небе ни облачка, воздух теплый как молоко. Ночь прошла спокойно.
Тринадцатый день, завершающий
Если вы будете возвращаться в Киев из велопохода, ни в коем случае не едьте дорогой Мироновка-Кагарлык-Обухов. Покрытие как стиральная доска, движение очень сильное, как и загазованность, автомобильный трафик просто подавляет ваш собственный ритм, да и симпатичные места, чтоб остановиться передохнуть, особо-то и не встречаются. Это рабочая магистральная дорога для автобусов и большегрузов, и ее назначение абсолютно не вяжется с целями велотуризма. В общем, не говорите потом, что вас не предупреждали. Первая моя ошибка – выбор трассы на Херсон, это вторая. Надо было ехать по Левобережью, переправившись в Каневе через Днепр. И как меня угораздило выбрать эту трассу, можно было на худой конец ехать на Обухов через Ржищев и Украинку. Не помню, что сподвигло меня на такое решение. С утра бодро седлаю Десю в дорогу. На Обуховскую трассу решаю ехать через Масловку и Поток. Прилив сил необыкновенный – для завершающего броска до Киева. Хотя так встроился в «будни» велопохода, что совсем не хочется его заканчивать и покидать просторы сельских дорог, свободу существования на лоне природы. Отрезок пути до Обуховской трассы дарит последние минуты пребывания в этом свободном от всякого негатива состоянии. Но дорога манит дальше, и я выезжаю на Обуховский большак. И сразу попадаю в шум, грохот, гарь, возвращаюсь на грешную землю. Делать нечего – надо встраиваться в ритм оживленной трассы и вкручивать, поймав свой темп. Описание движения по дистанции через Кагарлык до Обухова будет кратким: я просто проехал этот кусок без особых впечатлений. Оживление внес разве что шикарный спуск перед Обуховым возле Матяшивки-Гусачевки. Далее сворачиваю направо в объезд Обухова и перед спуском в сторону Украинки где-то часа в четыре-пять вечера вижу с возвышенности на горизонте гордые силуэты киевских высоток!!! Кульминационный момент велопохода. Просто сердце екнуло. Как будто космонавт на звездолете, возвращающийся после долгих скитаний по вселенной на Землю, увидел в иллюминатор свою родную голубую планету. После того как провел многие дни вдалеке от крупных городов похожее на мираж грандиозное зрелище мегаполиса во всей его красе пробуждает редкие чувства. Ради этого зрелища стоило весь день вкручивать по Обуховской трассе - однозначно. Не всегда ведь выдается возможность почувствовать себя Наполеоном, стоящим у ворот Москвы и с холма обозревающим ее златоглавые купола. Только вид у меня был затрапезный как для Наполеона. Как на крыльях слетаю по дороге вниз, оставляю Украинку по правую руку и продолжаю движение по новой Обуховской трассе. После точки кульминации наступило психологическое расслабление – все, я уже приехал, Киев почти рядом. Ноги сами собой снизили темп, а куда уже гнать? Такое состояние будто армию распустили, по боку дисциплина, приказы. Куда и исчезли походная бодрость, собранность. Не в силах совладать со своей внутренней анархией, поддаюсь ее расслабляющему влиянию. К тому же извне окружен потоком машин, несусветным грохотом и гарью. Кажется, что это какой-то кошмарный сюрреализм и хочется вырваться из него куда-нибудь подальше. Почти идиллическая картина моего недавнего пребывания на природе исчезает бесследно и все заслоняет урбанистический образ грохочущего мегаполиса. Что ж, пора выходить из эйфории и возвращаться к реальности. Проезжая кажется Лесники (не помню точно), замечаю ж/д полустанок и тут же приходит мысль: подожду минут 20-30 электричку, приедет – доеду до Киева на ней, нет – покручу педали дальше. В любом случае езда уже превратилась в заурядное перемещение из точки А в точку Б. Особого желания заезжать в Киев на байке по такой запруженной сумасшедшей дороге не было. Это далеко не триумфальный въезд в Рим древнеримского полководца. Удивительно, но через десяток минут подошла тяга из Мироновки – вот так совпадение. Да еще совсем пустая. Контролер, увидев меня с байком, спрашивает: что, дальнобойщик? Откуда приехал. Узнав, что с Черного моря, таращит глаза и даже не берет деньги за проезд. А я таращу глаза в окно – так интересно, свежо и необычно на все смотреть. На станции Выдубичи выгружаюсь и на «попутной» электричке добираюсь до Левого берега. До дома остались считанные километры.
* * *
В заключение осталось только описать первые домашние ощущения. Небольшая квартирка в 9-этажном доме показалась ужасно тесным боксом и совершенно неестественным местом для проживания. Работающий телевизор выглядел странным и главное непонятно для чего предназначенным устройством. Буквально через несколько минут захотелось покинуть эту тесную камеру и оказаться на привычном приволье среди природы. Мои домашние показались мне несчастными заключенными в этом хмуром боксе, и я было вызвался раскрыть им глаза. Но тщетно. Я почувствовал себя персонажем чеховской «Палаты №6» . «Ломка» после велопохода продолжалась еще дня три-четыре. Потом вошел в колею и стал жить как все. Вот и все. Думаю, что продолжительность моего велопохода – это не 13 дней. Идеей велопохода я жил, когда несколько месяцев готовился к нему, а после него остались воспоминания. Получается, что он будто и не закончился.
Маршрут
Восьмой день: «И фарниенте – мой закон» (Пушкин)
Дольчефарниенте – сладкое ничегонеделание у итальянцев. Где как не здесь я мог вкусить это сладкое фарниенте. Море, пляж, солнце, много простора, немного людей. За спиной семь дней кручения педалей. Каждая клеточка тела наслаждается отдыхом и покоем. Ногам ниже колен немного не повезло. Не желая сгореть на солнце, я в основном лежал в палатке, но почему-то с высунутыми ногами. Вот эти высунутые части незаметно сгорели, потом пекли даже. Целый день я лежал, купался, прогуливался. Протер байк, уплел почти весь провиант. Стая дельфинов приплыла совсем близко к берегу, и я как зачарованный наблюдал за ними, а потом немного ошалело повторял про себя: «Я видел дельфинов, я видел дельфинов, я видел дельфинов!!!» Однако как бы хорошо ни было, сколько бы ни хотелось сказать - остановись, мгновенье, но потихоньку переживание волшебных мигов стало вытесняться чувством скуки и подспудного желания снова ощутить себя в седле, в дороге. Чего так быстро? Так много ли надо, время сейчас такое: все быстро происходит, все быстро теряет новизну, свежесть и приедается. Теперь уже не виды моря и природы стали притягивать мое внимание, а простой кусок бумаги. Это была карта Украины, и я уже просматривал маршрут возвращения в Киев, предвкушая волнующий момент отправления в путь. А назад я собирался ехать не прежним путем, а восточнее: Херсон-Снегиревка-Березнеговатое-Долинская-Знаменка-Чигирин-Черкассы-Канев-Мироновка-Киев. Во-первых, хотелось посмотреть новые места, а во-вторых, обязательно заехать в легендарную гетманскую столицу Чигирин и, конечно же, на Тарасову могилу в Канев. Солнце в зените, воскресный день, все вокруг в истоме от жары и расслабления, и только у одного меня начала пульсировать в мозгу мысль: а че мне здесь торчать до завтрашнего утра, как я планировал, если у меня уже чешутся руки взяться за руль. Полдня лежания на пляжной подстилке мне вполне хватило, чтоб я еще год не мечтал об этом. А вот почти одни сутки без наматывания километров мне показались слишком длинным сроком, чтобы сидеть тут еще до завтра. Труба странствий зовет! Как вы думаете, сколько можно оставаться на месте, имея в голове такие мысли? Ровно столько, сколько нужно, чтобы проверить байк, уложить пожитки, свернуть палатку, ну и посидеть перед дорожкой... Таким образом, где-то часов в шесть вечера я уже седлал своего алюминиевого коня, который тряс гривой и бил копытом в ожидании галопа. До встречи, Черное море!
Вечером, когда спадает жара, ехать – одно удовольствие. Степь будто источает аромат: наверное, днем она прячет свои сказочные запахи от жары, а вечером дарит их своим обитателям. Полный сил, легко качу по южному асфальту, но уже на север.
Погружаюсь я в море клевера,
Окруженный сказами пчел.
Но ветер, зовущий с севера,
Мое детское сердце нашел.
(Блок)
День отдыха у моря наполнил мыщцы энергией, а отправление снова в дорогу, причем домой, дало мне крылья. Тот путь, который я проехал вчера почти за весь день, сегодня промчался за три часа. Уже к ночи в воскресенье добрался до Голой Пристани. Ехалось как никогда быстро. Признаюсь, подгоняла меня одна идея. Это, как оказалось, была уже вторая иллюзорная мысль после моего бредового желания пристать на ночлег в монастырь на второй день велопохода. Ни с того ни с сего, пришло мне в голову, что в Голой Пристани на причале должен стоять на ночевке катер, который идет в Херсон в 6.15 утра. Думаю, он приходит из Херсона в 16 часов с чем-то и потом утром возвращается, значит, где же ему еще стоять целую ночь как не у причала на пристани. А мне, во-первых, очень хотелось на этом катере вернуться в Херсон, так как изумительно красивые виды с него можно увидеть (в детстве я плыл на нем, когда ехали на отдых). Во-вторых, снова меня переклинило с ночевкой. Дай-ка я попрошусь у матросов или капитана этого катера переночевать на нем: места на нем хоть коня выгуливай. Внизу в трюме вообще мягкие диваны, уютно. А главное, необычно и очень интересно. Понятное дело, загорелся идеей, уже представляю, как я шикарно там расположусь, выйду на палубу, полюбуюсь тихим ночным Днепром, и хоть бы одна критичная мысль по этому поводу, что, мол, в реальности нет никаких оснований особо надеяться на подобную ночевку. Это же фифти-фифти 50/50, не более того, и такой вариант нельзя реально даже рассматривать. Но такова уж склонность моих извилин – выдавать желаемое за действительность.
По Голой Пристани я ехал уже в темноте, включив бортовые огни, и отгонял от себя мысль о том, а что если никакого катера на причале и в помине нету. Вырулив наконец к пристани, я устремил взгляд на причал, и, кто бы сомневался, ничего там не увидел – пустое место. И поделом тебе, пустой мечтатель. Снова я расплачиваюсь за нерассудительность тем, что оказавшись почти ночью в центре поселка, совершенно не знаю куда податься, чтобы переночевать. Рядом недалеко автовокзал, но он уже закрыт. О гостиницах тут, наверное, никто и не слыхиваал, да и я вряд ли туда подался бы. Что бы там ни было, действовать надо быстро. Вижу, стоят двое милиционеров, спрашиваю, где можно здесь палатку поставить. Показывают направление вдоль берега за пристань, там, оказывается, совсем рядом городской пляж и какая ни на есть рощица. Надеюсь, стражи порядка не подведут меня под монастырь. Качу ровер, пялю глаза в темноту. Плохо, что вечер воскресный: хоть и поздно, темно и что в это время делать на пляже, но люди есть, слышны голоса. Рыбаков заметил. Но главное – чтобы они меня не заметили. Чем больше я буду тут бродить, тем большая вероятность этого. Максимально концентрируюсь и выбираю место стоянки. Оно довольно несуразное, между двух дорожек, за кустом, но почему-то мне показалось, что скорее всего люди будут проходить мимо меня и вряд ли догадаются, что рядом стоит палатка. Вот же угораздило. В полной темноте разгружаю байк, ставлю палатку, залезаю в нее и только успел расположиться, как прямо в одном шаге от меня останавливается компания парней и они начинают что-то обсуждать. Очень даже похоже было, что надумали они идти на какое-то веселенькое дельце типа гоп-стоп, но один запаздывал, они его ждали. Их желание во время ожидания, видимо, уменьшилось, и в результате они пошли в сторону центра искать своего друга. К моему счастью, эта ватага так и не вернулась, но напугался я будь здоров. Если бы взгляд одного из парней просто скользнул бы в сторону куста, он точно бы увидел мою палатку и тогда они бы развлеклись по полной программе. Наверное, меня спасло то, что я просто замер, не шелохнувшись, а они были сильно заняты разговором. У меня байк цвета металлик, и я еще страшно боялся, что от него при лунном освещении могут быть блики. Но пронесло, не заметили. После этого никаких приключений не было до утра. Вставать же надо было очень рано, чтоб успеть на катер. Но, конечно, ночевка памятная получилась, еще та ночевочка.
Девятый день
Утром меня разбудил мобильник, я вылез из палатки. Везде обильнейшая роса, сроду такой не видел. Мой байк весь в ней, даже жалко его стало, ведь от росы может пойти коррозия. Мышцы с утра как деревянные, ногами, руками ворочаю, но заторможенно. Наконец уложил палатку, закрепил на байке поклажу – готов в путь. Оказывается, кругом целую ночь сидели ночные рыбаки, они почти вместе со мной стали сворачиваться и уходить домой. Иду на пристань. Вторая попытка увидеть катер – стоит, родной. Хвала Всевышнему! И как всегда, после чего-то очень ужасного по закону равновесия происходит что-то необычайно прекрасное. Таким прекрасным оказалось плавание на катере до Херсона. Представьте: лето, шесть утра, восход солнца, Днепр не шелохнется, плавни замерли на той стороне, все вокруг еще спит, но зеркало реки начинает розоветь, солнечные нежные лучи своим светом дарят радостное ощущение начала чудесного летнего дня. Катер отчаливает и делает мягкую волну на речной глади. Укрытые вязами и ивами берега медленно плывут передо мной. Картина, достойная кисти Айвазовского. Точно как «Зачарована Десна» у Довженко. Я преступник, что не взял с собой фотоаппарат. Днепр становится шире, и уже видны очертания Херсона. Фарватер здесь глубокий, в Херсонский порт заходят морские суда. Их величавые силуэты заметны вдали. Они волнуют, будоражат воображение. Приблизившись к ним, по-настоящему оцениваешь их исполинские размеры, это тебе не речные катерки и баржи. На корме вяло, без морского ветра, висят флаги заморских держав. На огромных трубах какие-то неизвестные буквы и символы принадлежности судоходной компании. Правь, Британия, морями! Входим в акваторию порта, подходим к причалу морского вокзала, матрос выставляет трап и пассажиры буднично покидают катер. Мы пришвартовались почти рядом с иностранным сухогрузом, его корма высотой с пятиэтажный дом. Что такое мой велосипедный поход по сравнению с плаванием этого судна по морям и океанам по всему миру. Морская стихия имеет во мне глубинный отклик, и я понимаю, что мой поход кончился бы ничем, если бы я не встретился с морем и настоящими океанскими судами в настоящем морском порту.
Однако поря с трапа ступать на грешную землю. Возле морвокзала делаю моему Десе (так я зову свой вел) небольшое ТО, бросаю еще один взгляд на Днепр, морские суда в порту, сажусь в седло и вкручиваю в гору на центральную улицу Херсона. Приятный город, приятно еще раз проехать по его живописным спокойным улицам, и главное уже знаешь куда поворачивать, как ехать дальше. Центр города остался позади, мне надо налево, проезжаю ж/д вокзал, теперь прямиком на выезд из города вдоль промзоны на трассу, ведущую на Новую Каховку. Но в Новую Каховку мне на этот раз не надо (в будущем хотелось бы там побывать, а еще в Кременчуге, который Екатерина Вторая назвала самым красивым городом из всех виденных ею, Энергодаре и древних степных его окрестностях). За самой развязкой там есть поворот на Снегиревку, дорожные знаки не позволят заблудиться. Но я на всякий случай уточняю по карте дальнейший маршрут. Оказывается, не я один в этом нуждался. Двое незадачливых путешественников из притормозившего «Москвича» просят посмотреть карту. «О, Новая Каховка!», «О, а вот Армянск!» Судя по их восклицаниям, они впервые открыли для себя местонахождение этих городов. Окрыленные успехом, они шумно продолжают исследовать карту, делая на ней все новые и новые открытия. Спустя пять минут начинаю подозревать, что вернуть мне карту и потерять столь бесценный кладезь знаний по географии будет выше их сил, потому не теряя времени начинаю отвоевывать ее у них. «Ребята, я, конечно, не участник гонки Париж-Дакар, но мне тоже пора ехать, время поджимает». Скрепя сердце, Васко да Гама и Магеллан отдают мне путеводную карту. По всему видно, что белых пятен в их познании местности еще достаточно, чтобы заблудиться уже на первом повороте. Ничего, хоть будут знать, что существуют на свете карты и может додумаются купить их в ближайшем книжном магазине.
Выезжаю на дорогу на Снегиревку и попадаю в царство покоя и тишины. Кругом раздолье и ширь полей, ни одной машины – наконец я возвращаюсь в заповедные степные места, где езда дарит полный релакс и отдохновение. Но при всем релаксе за этот день я проехал 115-120 км, причем в шею меня никто не гнал. Который раз ругаю себя за то, что черт меня дернул сунуться по дороге на море на ту адскую трассу Николаев-Херсон, когда рядом такой рай. В этом походе я сделал две штурманские ошибки: первая, что поехал по трассе Николаев-Херсон, а не вдоль лимана, и вторая, уже в конце похода, что возвращался в Киев по трассе Мироновка-Обухов-Киев. Ни ногой туда больше, зарекаюсь! На протяжении 50 км до Снегиревки было всего два села, дорога ровная и легкая. Снегиревка, как и Березнеговатое – довольно крупные сельские глубинные поселки, где своя жизнь, свои события и проблемы. Поселки с давней историей. Видел я старые, явно еще 19 века здания. В Березнеговатом есть парк отдыха с колесом обозрения у излучины речки Высунь, это приток Ингульца, который как змея извивается на многие километры. Места обжитые, хлеборобский край. После Снегиревки открываются очень живописные виды. Запомнилось село Пришиб. Там увидел необычного строения сельские дома, к тому же побеленные в густо сиреневый цвет. Наверное, это местная архитектурная особенность. За селом в сосновом лесу на столбе вдоль дороги висел громкоговоритель, который передавал на всю безлюдную окрестность передачу местного радио в духе и стиле советских времен. Никакой тебе рекламы и музыкальных безобразных современных заставок. Еще я встретил одинокого бродягу-кота, шерсть клоками, куда он бежал? – в округе ни одного села на многие километры. Потом видел худющую лисицу, а еще зайцев. Наверное, с точки зрения зайцев хорошо, что это я их встретил, а не лисица.
Однако после Березнеговатого меня ожидал пренеприятнейший сюрприз. После поворота на Романовку асфальт закончился и начался чудовищный щебень: видимо, уложили, чтоб потом заасфальтировать. В придачу поднялся ужасный ветер и нагнал свинцовые тучи. Небо как бы придавилось к земле, затянулось все облаками и вокруг сразу резко потемнело, с земли поднялась пыль. Конечно, мне не привыкать, но такая погода навевает депрессивное настроение.Особенно оно усугубилось видом села Новоселье. Село не село, по ряду полуразрушенных хат вдоль дороги. Людей нет, только двое замурзаных по уши, просто черных от грязи пацанов провожали меня глазами. Взгляд у них был какой-то шальной, даже недобрый. Запустение полное. Новоселье называется, ну и название для такой разрухи. К счастью, щебень закончился, и справа дружелюбно появились нормального вида хозяйственные аграрные строения, а затем открылся вид на довольно крупное, обжитое ухоженное село Троицко-Сафоново. Увидев церковные купола, я вообще отошел сердцем после увиденного в Новоселье. Однако пора было уже подумать о ночлеге. На выезде из села в небольшом, но густом парке стоял памятник советским воинам Великой Отечественной. Недолго думая, решил в этом парке и расположиться. В степной местности встретить лесок или рощицу удается очень редко, поэтому перебирать харчами в выборе места ночевки не приходилось. Привычные манипуляции с поклажей, и уже через 15 минут я забираюсь в палатку. Закрадывается смутное подозрение, что может пойти дождь. Вылезаю, накрываю Десю целофаном, чтоб не промок в случае чего. Только забрался обратно слышу почти рядом девичьи голоса. Две подружки через парк куда-то шли, одна из них явно приезжая рассказывала о своей городской жизни. Снова я под носом у людей ночую как какой-то леший. Но что делать. Руссо туристо. Но все-таки облико морале, так что я ничем никого не обеспокоил.
Десятый день
«Растрава на сердце и дождик с утра
Откуда бы право такая хандра...»
Романтично просыпаться под шорох дождя. Но еще приятнее, что дождь был совсем маленький, только траву намочил, и когда я выезжал, он совсем прекратился, так что в отличие от Поля Верлена хандру я испытать не успел. Наоборот, в голову пришла очередная идея. Путь мой лежал на Чигирин через Долинскую и Знаменку. Да вот незадача: от Долинской до Знаменки не было более-менее прямых путей, и я при подготовке к походу так и не решил, как же буду ехать этот участок. Делать большие крюки ой как сейчас не хотелось. Ехать по грунту означало сильно затормозить движение, а я все-таки придерживался графика. Если предварительно это не продумал, идешь по пути наименьшего сопротивления или принимаешь решение, которое лежит на поверхности. Сам собой напрашивался единственный вариант – воспользоваться железной дорогой. Она соблазнительно проходила почти рядом. Делать нечего: решаю пойти на компромисс и разбавить мой чисто велосипедый поход железнодорожным вкраплением. Из Николаева до Долинской точно ходит с утра пригородный поезд, и на него я вполне мог сесть на близлежащей станции Казанка, до которой оставалось всего 25 км. По моим представлениям, поезд должен был прибывать на Казанку где-то часам к 10 утра. Времени впритык, но если постараться доеду. И я притопил. Гнал что есть мочи. В 9.30 уже был на станции, типичной маленькой безлюдной сельской ж/д станции, где рядом с ней живут все ее обитатели: начальник, кассир, монтеры. Тучная добродушная хозяйка станции – кассирша – огорошила: поезд оказывается прибудет аж в 13.17. А я дурень мчался как сумасшедший, теперь торчи здесь три часа. (В принципе можно было за это время и на велосипеде до Долинской доехать.) Зал ожидания с допотопной дореволюционной печью весь в моем распоряжении, да и вообще вся станция тоже, никого же больше нету. Только я переступил порог зала ожидания левую ногу в районе колена будто ударил электрический ток. Или как железный штырь там стал. Сильнейшая боль, ногу заклинило. Ступить на ногу не позволяла острая боль от колена и вниз. Вот и доездился! Еле добрался до кресел и просто упал в них. Сказалось то, что я дал слишко большую нагрузку с утра на неразогретые колени и вкручивал до дури без учета своего состояния. Прошел час, но состояние ноги не изменилось. Я еще не паниковал, но честно говоря просто боялся задумываться о последствиях. Еще один час провожу в полной бездвижности. С грехом пополам колено стало отпускать, и мне удалось-таки забраться с байком в вагон, когда пришел поезд. После девяти дней кручения педалей ехать в поезде показалось сказкой. Ты удобно сидишь на мягкой нижней полке вагона и смотришь на пробегающие виды, а поезд, покачиваясь и набирая ход, везет тебя вперед. Какое удобство! Я по достоинству и в самой полной мере оцениваю это достижение технического прогресса. Велопоход обострил мое восприятие привычных вещей, и я просто наслаждаюсь легкостью передвижения в поезде. До Долинской от Казанки рукой подать, поэтому очень скоро я уже изучал на этой станции расписание движения пригородных поездов. На Знаменку есть, отправляется в 15.30. На нем-то я и поеду, ибо с коленом шутки плохи, да и опять же на байке до Знаменки чтоб добраться, надо здоровенный крюк делать, других путей просто нет. Делать нечего: прихрамывая, ищу, где расположиться. Долинская – довольно уютный поселок с широкой главной улицей, ведущей прямо к станции. Здесь людно, есть кафе, столики под зонтиками прямо на улице, на тротуарах стоят удобные скамейки. Совсем близко от станции находится хороший тенистый парк. Это хоть и не приморский городок, но кажется отдохнуть здесь умеют. Я тоже полностью предаюсь дольчефарниенте и абсолюно не ощущаю себя здесь чужим или одиноким. Такое впечатление будто растворился в атмосфере этого городка. Время ожидания проходит незаметно, и вот уже легкая суматоха посадки на дизель-поезд до Знаменки. Еду, что называется, на перекладных. Два или три часа в поезде не оставили почти никаких воспоминаний, хорошо хоть неприятных тоже. Потому перелистываю эту страницу и перехожу к описанию Знаменки. Это крупный железнодорожный узел, здесь большой вокзал, все поезда в Крым проходят через Знаменку. Обычно это происходит ночью, поэтому пассажиры мало что помнят об этой станции. Я приехал сюда ближе к вечеру, но времени еще хватало, чтобы прикупить хлеба в магазине на пристанционной площади, оставить этот поселок за спиной, выехав на дорогу в направлении Чигирина, и без фанатизма, помня о страждущем колене, проехать по вечерней прохладе сколько позволяло естественное освещение.
На Чигирин мой путь пролегает через Дмитровку, Плоское, Пятихатки, Заломы и дальше на Тарасово-Григоровку. Отличный туристический маршрут, да и этнографический тоже. Дмитровка и Плоское – старые, я бы сказал, сочные колоритные села среди косогоров, жирной густой зелени. Поездка на поезде стушевала переход из степной зоны в центральную Надднепрянскую Украину. Это самое сердце Украины. Надднепрянские говоры – основа украинского языка. В здешних непролазных чащах и буераках живут Мавки и Лисовики. И духи растительности и плодородия обитают именно в этих местах, где царствует стихия Земли. Вечером тут сыро. Большое количество влаги питает буйный рост трав и деревьев, и темно-зеленый цвет преобладает в палитре края. Очень, очень красивые, сказочные места. Несколько раз видел необычные холмы-курганы вдоль дороги. Особенно запомнился высокий узкий, как в мультике про казаков, просто загадочный холм, весь в могильных крестах, старых, деревянных, с повязанными вылинявшими лентами. Жаль, никого нигде рядом не встретил, чтоб распросить о нем, и не запомнил, где его видел. А вот за селом Кудашево запомнил курган, который местные называют панской могилой, которую шапками накидали. Виды там такие, что можно сутки простоять любоваться. Но, конечно, если заблудился, то будет не до красот. Перед Дмитровкой меня обогнал импортный большой грузовик, и я особо не обратил на него внимание. Но только вот минут через 10 гляжу, едет он обратно и останавливается возле меня. В кабине двое водил: за рулем пожилой усатый лысоватый коренастый дедок и его более молодой напарник. Оказывается, поляки. Заплутали. Стали у меня выяснять, куда какие дороги тут ведут. Потом в сторонке начали советоваться, и только и слышно было «курва», «курва» через каждое слово. Особенно дедок сильно ругался и был страшно недоволен. Наверное, привык колесить по Европе, где указатели на каждом шагу. Но только непонятно, чего их в такую глубинку занесло и куда направлялись. Сели, поехали и даже спасибо мне не сказали за разъяснения. Гоноровые паны-водилы оказались.
А мне пришло время располагаться на ночевку. Проехал я где-то полпути до Чигирина и заночевал за Заломами на выезде из села Юхимове прямо возле дороги за кустами. Когда совсем стемнело, начались ночные птичьи трели. Место низинное, точно как амфитеатр, и на фоне глубокой сельской тишины это пенье казалось голосами напрямую из Космоса. А когда я засыпал, под палаткой началось осторожное шевеление и ерзание, и утром в полу обнаружил прогрызенную дырку с большой палец. Тоже пришелец – только не из Космоса, а из недр земли, наверное, крот.
Одиннадцатый день
После Тарасово-Григоровки идет сильный подъем, но въехав на него вы вряд ли сможете отдышаться, так как посмотрев вокруг, у вас перехватит дыхание от красоты, которая раскинулась перед вами. От двух холмов-курганов веет легендарным прошлым – это не может быть просто складка земной поверхности, наверняка это могилы воинственных вождей давних славянских племен. Перед Чигирином, как бы вводя в атмосферу давней истории, еще два кургана высятся вдоль дороги, и она снова идет на крутой подъем, преодолев который просто влетаешь по спуску в гетманскую столицу Богдана Хмельницкого. От здешних курганов веет историей, а я вспомнил величиственные степные курганы на юге и подумал, что от них веет вечностью. В степи они видны на многие километры, и глядя на них, кажется, что только они и небо над ними неизменны в этом мире. В Чигирине есть все, чтобы впервые приехавший сюда турист задержался здесь на день-другой. Музеи, экскурсии, крепость на Замковой горе, у подножия которой была резиденция Богдана Хмельницкого, подземные ходы, следы от турецкой осады. Случайно на центральной улице знакомлюсь с прохожим, который оказывается заядлым любителем истории своего края и глубоким ее знатоком. Человек влюблен в свой славный город и его прошлое. Зовут его Лещенко Богдан, он оставил мне даже свои телефоны и готов провести эксклюзивную экскурсию по достопримечательностям Чигирина. После его рассказов сам стал смотреть вокруг глазами знатока древностей. Богдан Хмельницкий бывало ездил из Чигирина в свое родовое гнездо в Суботов (ударение на «у») на коне через плавни. Я решил с велосипедом на Замкову гору не подниматься, посещения музеев тоже оставил на будущее, а за мостом повернул налево и тоже направился в Суботов, чтобы не снижать градус новизны и темп знакомства с казацкими реликвиями. Суботов находится на правой стороне Тясмина, в урочище Холодный Яр, знаменитом, уникальном и даже загадочном. Дорога к нему проходит через лесистые крутые холмы. Самого села Суботова я не разглядел в кронах деревьев, он будто спрятан среди крутых горок, спусков и подъемов. Запомнилась узкий асфальтный серпантин среди богатой зелени. Петляя по нему, попадаешь прямо к Ильинской церкви – самой главной исторической ценности Суботова. Построена она в стиле украинского барокко и считается усыпальницей Богдана Хмельницкого и его рода. Когда я к ней подъехал, встретился с одним исследователем, который вместе со своим сыном прощупывал армейским миноискателем всю площадку возле церкви. Судя по всему хотел обнаружить следы захоронения гетьмана. Материальных фактов того, что Хмельницкий здесь похоронен, нет, есть лишь предание, поэтому ученые здесь работают не покладая рук. Чигирин и Суботов оставили у меня незабываемые воспоминания, здесь очень уникальный зеленый ландшафт, очень живая атмосфера казацкого прошлого. То, что здесь происходило, - это и слава Украины, и ее драма. Однако чукча не писатель, чукча путешественник, надо ехать дальше. Дальше – это на Черкассы. Решил двигаться по левой стороне от Тясмина, если смотреть на север, до поворота на Черкасскую трассу перед Худолеевкой. Пересекая живописный Тясмин, устроил себе водные процедуры. Да здравствует мыло душистое, солнце, чистая река, трава на бережке и полное отсутствие братьев по разуму. Оттянулся в сласть. Впереди предстоял утомительный, совсем неинтересный кусок дороги до Черкасс. Плохой выщербленный асфальт в скучном широком коридоре из запыленных деревьев точно как на железной дороге. Машин было немного, но ехалось не ахти, долго, трудно и без впечатлений, еще и с ветром и небольшим уклоном в гору. Запомнилось, что на дороге один за другим встречались птьичьи неживые тельца, в основном ласточки. Они бедные видно об капот машин бились на лету. Такое в первый раз видел. Безлико проехал Леськи, Червону Слободу. Все по одной и той же нескончаемой дороге заехал в Черкассы, проехал город, даже не ощутив его присутствия, и все так же никуда не сворачивая выехал из Черкасс. Такая уж городская планировка. Останавливаться не было никакого интереса, разве только воды попросил в придорожном частном доме. Вот так насквозь, по одной прямой все Черкассы и проехал. В одном темпе и если нет особых причин делать остановку я могу часами ехать, как на автомате или в трансе от ритма движения, иногда даже силой заставляю себя слезать с велосипеда. И снова закон равновесия в действии: каким дискомфортным был путь в Черкассы, таким же приятным оказался выезд из города. Начался хороший асфальт посреди леса! О, лес! Как хорошо по тебе ехать, наслаждаясь твоей глубокой тишиной и ароматным воздухом. А когда стемнеет, как уютно поставить в твоих владениях палатку. Все хорошо, да что-то нехорошо. Как у Корнея Чуковского: «Вдруг откуда ни возьмись маленький комарик!» А потом другой, третий! Армада! Искусали за десять секунд и загнали в палатку без права на любую вылазку из нее. Хорошо, что баланс природы не позволил этим кровопийцам быть крупнее, чем они есть, иначе сценариев для фильмов ужасов были бы значительно больше. А так хлопнул по нему - и нет голубчика. Правда, они не размерами берут,а количеством. Замахаешься хлопать. Москиты они и есть москиты в общем.
Двенадцатый день
Глядя по карте на места, которые проехал за этот день, удивляюсь, как немного запомнилось впечатлений. Ведь проехал лес за Черкассами, потом дальше речку Рось, Росаву – что за чудные названия. А я ничегошеньки не припоминаю почему-то об этих местах. Ничего. Хороший повод еще когда-нибудь туда съездить. Как говорят по-латински врачи: «Repetatur» (повторим). С другой стороны, в этот день было много других впечатлений, которые, скорее всего, и заслонили все остальные собой. Первым и очень памятным открытием стала необычайнейшая церковь в Мошнах. Подъезжая к Мошнам, увидел странное строение, не то обсерватория, не то мечеть, на худой конец подумал, что это новый украинец себе отгрохал невиданное архитектурное чудо. Оказалось же, что это местная действующая православная церковь, имеющая очень интересную историю. Поведала мне эту историю надо думать церковная староста, аскетичного вида женщина, которую я встретил там же. Построил в 1840 г. ее итальянский архитектор Торичелли по заказу графа Воронцова (Воронцовский дворец в Алупке – это о нем) для своей жены помещицы Балышевой, которой Мошны принадлежали. Торичелли вдали от европейских столиц решил поэкспериментировать и устроил архитектурный «фьюжн», смешав разные стили: православный, католический, мавританский. Получилась имповизация, игра стилей, «микс» арабских, восточных и западных готических мотивов. Внутри кажется, что ты в готическиом соборе, снаружи мавританские элементы украшения, а церковный купол как в мечетях Самарканда. Никогда ничего подобного не видывал! Удивительно, что и не слышал никогда об этой церкви в Мошнах. Еще раз назвал себя остолопом за то, что не взял фотоаппарат. За Софиевкой по карте расположен лес, но он совершенно не отложился в памяти. Доехал до поворота на Канев, благополучно повернул. Если не ошибаюсь, где-то на подъезде к возвышенности, с которой внизу виден Канев, есть крутейший подъем/спуск – разнесены две дороги с односторонним движением. Спускаться по нему на веле лучше по той дороге, по которой машины идут в гору. Лететь вниз рядом с машинами, которые тоже несутся вниз на бешеной скорости и с трудом могут тормозить, намного опаснее. Мне это один местный посоветовал и был прав. Итак, невольно останавливаюсь на горке перед въездом в Канев, вернее перед спуском в него, и не могу налюбоваться открывающимся видом: голубая извивающаяся лента Днепра, а за ней до горизонта зеленое поле лесов. Звоню домой, а затем решаю не ехать через центр города, а спускаться по ближайшей дороге, которая поворачивает вниз влево и ведет в пригород. И дальше вдоль Днепра еду до Тарасовой горы. Удивляясь, что туда ведет «позорная» бетонка, и это к святыне всей Украины!!! В будний день там совсем никого нет, кроме колоритного дедули-художника, продающего свои гипсовые поделки – круглые небольшие барельефы с портретом Шевченко. Узнав, что я хочу почтить память Великого Кобзаря, он подарил мне такой портрет и вызвался постеречь мой байк, пока я поднимусь по длинной лестнице на самый верх до памятника Шевченко. Когда нет кругом туристов, шума и гама, это место наполняет своей атмосферой национальной святыни. Наверное, такое место лучше всего подходит, чтоб давать клятвы верности каким-то высоким идеалам. Вот как Герцен и Огарев в юности поклялись в своей дружбе на Воробьевых горах. С патриотическим подъемом спускаюсь (извините за каламбур) с Тарасовой горы, и получаю благословение на дальнейший путь от преданного хранителя этого места – дедули-художника. В уютном, красивом небольшом центре Канева приятно провести время после многих дней удаленности от городской жизни. Тихая, размеренная жизнь небольшого городка настраивает на неспешный темп. Тихой сапой отправляюсь на выезд. Подъем в гору, снова прекрасный вид на Днепр и снова лента дороги впереди. Мой курс на Степанцы и далее на Мироновку. Но это будет уже завтра, а сегодня дело уже идет к вечеру. Заканчивается еще один моего похода, я совсем не чувствую себя уставшим, так как экскурсия в Канев не отняла много сил. Даже наоборот. Едется легко и свободно на просторе незагруженных, местного значения сельских дорог. Перед Степанцами начинается приятный сосновый лес – самое то для ночевки. А главное, комаров почти нет, травка чистая. Быстро сориентировался, где ходят люди и где не ходят, и выбрал второе. Правда, в таких местах «ходят» бродячие собаки, как никак это окраина поселка. Одна издалека лаяла, не знаю, на меня или нет, но, слава богу, успокоилась. Поужинав, посидел у палатки, послушал тишину вокруг и внутри себя, рядом, прислонившись к березке, отдыхает мой верный Деся, он же Одя, он же Одиссей. Редкие минуты, когда ничто не нарушает душевного спокойствия. Спокойствие разлито во всем вокруг: ни ветерка, ни шороха. На небе ни облачка, воздух теплый как молоко. Ночь прошла спокойно.
Тринадцатый день, завершающий
Если вы будете возвращаться в Киев из велопохода, ни в коем случае не едьте дорогой Мироновка-Кагарлык-Обухов. Покрытие как стиральная доска, движение очень сильное, как и загазованность, автомобильный трафик просто подавляет ваш собственный ритм, да и симпатичные места, чтоб остановиться передохнуть, особо-то и не встречаются. Это рабочая магистральная дорога для автобусов и большегрузов, и ее назначение абсолютно не вяжется с целями велотуризма. В общем, не говорите потом, что вас не предупреждали. Первая моя ошибка – выбор трассы на Херсон, это вторая. Надо было ехать по Левобережью, переправившись в Каневе через Днепр. И как меня угораздило выбрать эту трассу, можно было на худой конец ехать на Обухов через Ржищев и Украинку. Не помню, что сподвигло меня на такое решение. С утра бодро седлаю Десю в дорогу. На Обуховскую трассу решаю ехать через Масловку и Поток. Прилив сил необыкновенный – для завершающего броска до Киева. Хотя так встроился в «будни» велопохода, что совсем не хочется его заканчивать и покидать просторы сельских дорог, свободу существования на лоне природы. Отрезок пути до Обуховской трассы дарит последние минуты пребывания в этом свободном от всякого негатива состоянии. Но дорога манит дальше, и я выезжаю на Обуховский большак. И сразу попадаю в шум, грохот, гарь, возвращаюсь на грешную землю. Делать нечего – надо встраиваться в ритм оживленной трассы и вкручивать, поймав свой темп. Описание движения по дистанции через Кагарлык до Обухова будет кратким: я просто проехал этот кусок без особых впечатлений. Оживление внес разве что шикарный спуск перед Обуховым возле Матяшивки-Гусачевки. Далее сворачиваю направо в объезд Обухова и перед спуском в сторону Украинки где-то часа в четыре-пять вечера вижу с возвышенности на горизонте гордые силуэты киевских высоток!!! Кульминационный момент велопохода. Просто сердце екнуло. Как будто космонавт на звездолете, возвращающийся после долгих скитаний по вселенной на Землю, увидел в иллюминатор свою родную голубую планету. После того как провел многие дни вдалеке от крупных городов похожее на мираж грандиозное зрелище мегаполиса во всей его красе пробуждает редкие чувства. Ради этого зрелища стоило весь день вкручивать по Обуховской трассе - однозначно. Не всегда ведь выдается возможность почувствовать себя Наполеоном, стоящим у ворот Москвы и с холма обозревающим ее златоглавые купола. Только вид у меня был затрапезный как для Наполеона. Как на крыльях слетаю по дороге вниз, оставляю Украинку по правую руку и продолжаю движение по новой Обуховской трассе. После точки кульминации наступило психологическое расслабление – все, я уже приехал, Киев почти рядом. Ноги сами собой снизили темп, а куда уже гнать? Такое состояние будто армию распустили, по боку дисциплина, приказы. Куда и исчезли походная бодрость, собранность. Не в силах совладать со своей внутренней анархией, поддаюсь ее расслабляющему влиянию. К тому же извне окружен потоком машин, несусветным грохотом и гарью. Кажется, что это какой-то кошмарный сюрреализм и хочется вырваться из него куда-нибудь подальше. Почти идиллическая картина моего недавнего пребывания на природе исчезает бесследно и все заслоняет урбанистический образ грохочущего мегаполиса. Что ж, пора выходить из эйфории и возвращаться к реальности. Проезжая кажется Лесники (не помню точно), замечаю ж/д полустанок и тут же приходит мысль: подожду минут 20-30 электричку, приедет – доеду до Киева на ней, нет – покручу педали дальше. В любом случае езда уже превратилась в заурядное перемещение из точки А в точку Б. Особого желания заезжать в Киев на байке по такой запруженной сумасшедшей дороге не было. Это далеко не триумфальный въезд в Рим древнеримского полководца. Удивительно, но через десяток минут подошла тяга из Мироновки – вот так совпадение. Да еще совсем пустая. Контролер, увидев меня с байком, спрашивает: что, дальнобойщик? Откуда приехал. Узнав, что с Черного моря, таращит глаза и даже не берет деньги за проезд. А я таращу глаза в окно – так интересно, свежо и необычно на все смотреть. На станции Выдубичи выгружаюсь и на «попутной» электричке добираюсь до Левого берега. До дома остались считанные километры.
* * *
В заключение осталось только описать первые домашние ощущения. Небольшая квартирка в 9-этажном доме показалась ужасно тесным боксом и совершенно неестественным местом для проживания. Работающий телевизор выглядел странным и главное непонятно для чего предназначенным устройством. Буквально через несколько минут захотелось покинуть эту тесную камеру и оказаться на привычном приволье среди природы. Мои домашние показались мне несчастными заключенными в этом хмуром боксе, и я было вызвался раскрыть им глаза. Но тщетно. Я почувствовал себя персонажем чеховской «Палаты №6» . «Ломка» после велопохода продолжалась еще дня три-четыре. Потом вошел в колею и стал жить как все. Вот и все. Думаю, что продолжительность моего велопохода – это не 13 дней. Идеей велопохода я жил, когда несколько месяцев готовился к нему, а после него остались воспоминания. Получается, что он будто и не закончился.